ДЕНЬГИ
НЕ
ПАХНУТ
НЕ
ПАХНУТ
ДЕНЬГИ
НЕ
ПАХНУТ
НЕ
ПАХНУТ
Карл Укралович Кораллов был главой одного газифицированного захолустья на могучем теле страны. Унылая застройка города, которым он руководил, стала апофеозом провинциальной безнадёги. Главный архитектор не старался украсить родную глухомань и завещал делать то же самое своим ученикам и последователям. Лишь рекламные щиты и вывески магазинов немного очеловечивали серый пейзаж с неровными зубами домов вдоль грязных ухабистых улиц.
В мутной воде муниципальных заказов Кораллову всегда доставался богатый улов откатов и распилов. По мнению подлых завистников, ему давно уже нужно было сидеть в тюрьме. Но Карл Укралович плевал на их мнение из-за высокого забора своих искренних заблуждений.
Он был ярый поборник и тонкий ценитель стабильности. Державные пролежни интеллекта удерживали мэра от всего нового. Город закисал вместе с Коралловым, живя по десятилетиями назад заведённому распорядку. В день важного государственного праздника Карл Укралович выходил в народ и с высокой трибуны рассуждал о скрепах и единстве. В начале весны он проникновенно зачитывал по бумажке речь о роли женщин в жизни страны и одаривал отличившихся казёнными букетами и поцелуями. Под майский лязг гусениц, разрушающих остатки асфальта на главной площади, мэр гневно грозил рукой в далёкое прошлое поверженным врагам.
Цели своей жизни Кораллов давно достиг и жил в счастливом оцепенении духа. В жаркий летний день он любил выйти из своего кабинета на балкон, посмотреть на ухоженную клумбу перед зданием администрации и патетически воскликнуть: «Как похорошел наш город при мне!» А потом, махнув рюмку-другую коньяка, вернуться в свои кондиционированные трудовые будни. Туда слабое эхо городских проблем проникало редко.
К вечеру волшебный эликсир коньяка очеловечивал Карла Украловича до невозможности, увеличивая масштаб личности и выгодно ограняя бесчисленные достоинства. В эти моменты даже клеветникам и недоброжелателям было видно, как высоко вознёсся градоначальник над суетой мира.
От долгого успеха на ниве небескорыстного управления городом Карл начал бронзоветь. По случаю очередного праздника был заказан монумент основателю захолустья. Лицом и статью памятник был удивительным образом похож на Кораллова и сразу стал центром притяжения городских чиновников. Там возлагали цветы по случаю праздников, которых с каждым годом становилось всё больше. Пошло поверье, что если лизнуть памятник в зад, то повышение по службе неизбежно. По этой или по какой иной причине медный зад похожего на Карла Украловича основателя был зализан до блеска, отчего злые языки называли его солнцезадым. Некоторые граждане питали такую сильную любовь к градоначальнику, что демонстрировали свои чувства прилюдно. Словом, в городе царили гармония и стабильность. Ничто не предвещало перемен.
Однажды в город неожиданно приехал важный человек из столицы в дорогом костюме и с бесстрастным выражением лица. Карл Укралович встретился глазами с его пронзительным стальным взглядом и почувствовал прохладное покалывание в паху, которое сразу же передалось чутким соратникам. Спёртый воздух городской администрации моментально пропитался морозной тревогой.
– Я слышал столько клеветы в ваш адрес, что нет сомнений: вы прекрасный человек! – многозначительно начал столичный посланник знакомство с мэром. Кораллов зарделся давно забытым румянцем и пригласил гостя в загородный ресторан «Сучий потрох». Там уже был накрыт стол. Совещание проходило в узком кругу.
– А скажите, коллеги, какие в городе есть проблемы? – спросил после нескольких елейных тостов в свой адрес державный чиновник. В его голосе не прозвучало ни одной нотки той пьяной душевности, на которую очень рассчитывал Карл Укралович. За столом нехорошо запахло скорым возмездием.
– У нас в городе всё замечательно, – честно соврал мэр от лица всей администрации, даже не моргнув третьим глазом. – Вода в лужах по химическому составу не отличается от водопроводной. Народонаселение поддерживает действующую власть.
Из раковины на кухне донеслись тягучие булькающие звуки и пахнуло болотом. Высохшим языком Карл Укралович вытер предательский пот со лба и преданно посмотрел в глаза важному гостю. Воротник рубашки мгновенно стал ему слишком узок. Побледневшие соратники замерли в ожидании неминуемой расплаты.
Приезжий молчал так страшно, что тишина вокруг зловеще зазвенела. Потом суровым взглядом он посмотрел мэру прямо в душу, в одиночку выпил стопку водки и произнёс нетрезвым голосом:
– Нам нужна национальная идея. Такая, чтобы ах! Чтобы заставила подлых клеветников заткнуться навсегда. Чтобы захватила умы всего народа. Чтобы патриотизм девятым валом накрыл нашу страну, – кулак с наколкой «Вася» тяжело грохнул по столу. Державный чиновник замер в этой позе, грозно обводя взглядом полуобморочных присутствующих. Но потом смягчился и продолжил:
– Наверху есть мнение, что возрождение страны должно начаться с провинции. Для этого я к вам и приехал, – хрустнул огурец, и все с облегчением выдохнули. Гость не спеша дожевал и тщательно вытер блестящие губы салфеткой:
- В новогоднюю ночь под звуки гимна по всем каналам показывают величавые виды нашей столицы. Представляете, какое чувство гордости и любви к Родине испытывают люди в провинции, глядя на картинку в телевизоре? А потом идут в свой деревянный сортир во дворе! Да-да! Мы живём в стране, где счёт отхожим местам на улице идёт на миллионы. Они не соответствуют санитарным и строительным нормам и роняют престиж страны ниже некуда. Смрад от нужников разносится по большим и малым городам. Каждый год люди гибнут в их фекальных пучинах, а ведь это наши избиратели – надежда и оплот партии власти, – столичный гость уверенно демонстрировал глубокое понимание проблемы и широту государственных взглядов, отправляя в рот куриную ножку.
– И что же Вы предлагаете? – спросил Кораллов, глядя не мигая в зубы державному чиновнику.
– Не я, а вы предлагаете, – жуя слова вместе с куском курицы, ответил тот. – Вы выступаете с инициативой начать возрождение страны со строительства повсеместно современных общественных туалетов. Они должны принести в жизнь граждан новую культуру, без которой страна идёт в светлое будущее слишком медленно. Но самое главное, – тут он понизил голос и продолжил доверительным тоном: – Туалеты будут выполнять и важную оборонную функцию. Дело государственной важности! – начальственный палец устремился вверх. – Наши учёные воссоздали средневековый рецепт производства пороха из экскрементов. Представляете, какой колоссальный потенциал это имеет в масштабах страны?!
Местная власть сидела, широко раскрыв рты. Державный чиновник вдохновенно продолжал:
– Работать, уважаемые коллеги, придётся напряжённо. Сами понимаете, какая сейчас международная обстановка! Скоро каждый регион получит плановые задания по заготовке сырья, то есть, выражаясь точнее, говна. А это значит, в процесс укрепления обороноспособности нашей страны должны быть вовлечены широкие слои населения. Поэтому руководители всех уровней власти обязаны обеспечить строительство туалетов и мобилизовать на выполнение оборонного заказа население вверенных им территорий. Надеюсь, все присутствующие здесь понимают важность стоящей перед нами задачи?
Участники застольного совещания дружно замычали и закивали головами. Каждый живо представлял, как по всей стране словно грибы после дождя растут туалеты-фабрики, улучшая быт простых людей, сплачивая народ, укрепляя обороноспособность.
– Что вы можете сделать в вашем городе? – обратился начальственный гость к Кораллову. Тот встал из-за стола, поправил обеими руками нависающий над брюками живот и бодро рапортовал:
– Мы готовы начать возрождение страны, построив в городе многоэтажный общественный туалет. Новый, благоустроенный. На 500 посадочных мест. Администрация выделит под его строительство землю в городском парке. Тем более он давно зарос и гулять там боятся даже маньяки. Многоэтажный нужник станет украшением парка. Он войдёт в Книгу рекордов Гиннеса как самый большой общественный туалет в мире, – восторженная слюна пенилась на губах мэра. Граница между невозможным и возможным в его голове была размыта мощным потоком фантазии. – Я уверен, что почти сразу туалет превратятся в центр городского досуга и излюбленное место отдыха горожан. Со временем на его базе может быть создан многофункциональный центр по оказанию населению государственных, муниципальных и культурно-бытовых услуг. А сырья мы дадим столько, что врагам мало не покажется! – Кораллов энергично погрозил кулаком в космос. – Начнётся новая эпоха в нашей жизни – эпоха возрождения.
– А если избиратели не поверят в идею? Не проголосуют за неё, так сказать, своими... жопами? – державный чиновник не закончил фразу, пытаясь наколоть на вилку ускользающую оливку.
– Не обращайте внимания на потуги персонажей, которые кроме дерьма ничего не производят, – патетически воскликнул Карл Укралович и преданно посмотрел в глаза гостю. – Мы загоним их в светлое будущее любой ценой. Не впервой!
Коллеги одобрительно загудели, но сразу стихли, глядя на столичного посланника. Тот, потерпев поражение в борьбе с оливкой, глубокомысленно молчал. Долго молчал. Его сократовский лоб взбугрился от раздумий. А потом гость неожиданно пришёл в себя и произнёс заплетающимся голосом:
– Нормальный быт людей очеловечивает. Ик. Люди должны получать высококачественные услуги и чувствовать свою сопричастность, ик, к величию страны. Пишите, ик, обращение с почином, ик, на самый верх.
Я его, ик, передам, ик, сами знаете кому!
Речь державного чиновника потонула в громком протяжном «ура». Тосты за вставание с колен звучали до позднего вечера. Участников совещания разносили по домам глубоко за полночь.
В мутной воде муниципальных заказов Кораллову всегда доставался богатый улов откатов и распилов. По мнению подлых завистников, ему давно уже нужно было сидеть в тюрьме. Но Карл Укралович плевал на их мнение из-за высокого забора своих искренних заблуждений.
Он был ярый поборник и тонкий ценитель стабильности. Державные пролежни интеллекта удерживали мэра от всего нового. Город закисал вместе с Коралловым, живя по десятилетиями назад заведённому распорядку. В день важного государственного праздника Карл Укралович выходил в народ и с высокой трибуны рассуждал о скрепах и единстве. В начале весны он проникновенно зачитывал по бумажке речь о роли женщин в жизни страны и одаривал отличившихся казёнными букетами и поцелуями. Под майский лязг гусениц, разрушающих остатки асфальта на главной площади, мэр гневно грозил рукой в далёкое прошлое поверженным врагам.
Цели своей жизни Кораллов давно достиг и жил в счастливом оцепенении духа. В жаркий летний день он любил выйти из своего кабинета на балкон, посмотреть на ухоженную клумбу перед зданием администрации и патетически воскликнуть: «Как похорошел наш город при мне!» А потом, махнув рюмку-другую коньяка, вернуться в свои кондиционированные трудовые будни. Туда слабое эхо городских проблем проникало редко.
К вечеру волшебный эликсир коньяка очеловечивал Карла Украловича до невозможности, увеличивая масштаб личности и выгодно ограняя бесчисленные достоинства. В эти моменты даже клеветникам и недоброжелателям было видно, как высоко вознёсся градоначальник над суетой мира.
От долгого успеха на ниве небескорыстного управления городом Карл начал бронзоветь. По случаю очередного праздника был заказан монумент основателю захолустья. Лицом и статью памятник был удивительным образом похож на Кораллова и сразу стал центром притяжения городских чиновников. Там возлагали цветы по случаю праздников, которых с каждым годом становилось всё больше. Пошло поверье, что если лизнуть памятник в зад, то повышение по службе неизбежно. По этой или по какой иной причине медный зад похожего на Карла Украловича основателя был зализан до блеска, отчего злые языки называли его солнцезадым. Некоторые граждане питали такую сильную любовь к градоначальнику, что демонстрировали свои чувства прилюдно. Словом, в городе царили гармония и стабильность. Ничто не предвещало перемен.
Однажды в город неожиданно приехал важный человек из столицы в дорогом костюме и с бесстрастным выражением лица. Карл Укралович встретился глазами с его пронзительным стальным взглядом и почувствовал прохладное покалывание в паху, которое сразу же передалось чутким соратникам. Спёртый воздух городской администрации моментально пропитался морозной тревогой.
– Я слышал столько клеветы в ваш адрес, что нет сомнений: вы прекрасный человек! – многозначительно начал столичный посланник знакомство с мэром. Кораллов зарделся давно забытым румянцем и пригласил гостя в загородный ресторан «Сучий потрох». Там уже был накрыт стол. Совещание проходило в узком кругу.
– А скажите, коллеги, какие в городе есть проблемы? – спросил после нескольких елейных тостов в свой адрес державный чиновник. В его голосе не прозвучало ни одной нотки той пьяной душевности, на которую очень рассчитывал Карл Укралович. За столом нехорошо запахло скорым возмездием.
– У нас в городе всё замечательно, – честно соврал мэр от лица всей администрации, даже не моргнув третьим глазом. – Вода в лужах по химическому составу не отличается от водопроводной. Народонаселение поддерживает действующую власть.
Из раковины на кухне донеслись тягучие булькающие звуки и пахнуло болотом. Высохшим языком Карл Укралович вытер предательский пот со лба и преданно посмотрел в глаза важному гостю. Воротник рубашки мгновенно стал ему слишком узок. Побледневшие соратники замерли в ожидании неминуемой расплаты.
Приезжий молчал так страшно, что тишина вокруг зловеще зазвенела. Потом суровым взглядом он посмотрел мэру прямо в душу, в одиночку выпил стопку водки и произнёс нетрезвым голосом:
– Нам нужна национальная идея. Такая, чтобы ах! Чтобы заставила подлых клеветников заткнуться навсегда. Чтобы захватила умы всего народа. Чтобы патриотизм девятым валом накрыл нашу страну, – кулак с наколкой «Вася» тяжело грохнул по столу. Державный чиновник замер в этой позе, грозно обводя взглядом полуобморочных присутствующих. Но потом смягчился и продолжил:
– Наверху есть мнение, что возрождение страны должно начаться с провинции. Для этого я к вам и приехал, – хрустнул огурец, и все с облегчением выдохнули. Гость не спеша дожевал и тщательно вытер блестящие губы салфеткой:
- В новогоднюю ночь под звуки гимна по всем каналам показывают величавые виды нашей столицы. Представляете, какое чувство гордости и любви к Родине испытывают люди в провинции, глядя на картинку в телевизоре? А потом идут в свой деревянный сортир во дворе! Да-да! Мы живём в стране, где счёт отхожим местам на улице идёт на миллионы. Они не соответствуют санитарным и строительным нормам и роняют престиж страны ниже некуда. Смрад от нужников разносится по большим и малым городам. Каждый год люди гибнут в их фекальных пучинах, а ведь это наши избиратели – надежда и оплот партии власти, – столичный гость уверенно демонстрировал глубокое понимание проблемы и широту государственных взглядов, отправляя в рот куриную ножку.
– И что же Вы предлагаете? – спросил Кораллов, глядя не мигая в зубы державному чиновнику.
– Не я, а вы предлагаете, – жуя слова вместе с куском курицы, ответил тот. – Вы выступаете с инициативой начать возрождение страны со строительства повсеместно современных общественных туалетов. Они должны принести в жизнь граждан новую культуру, без которой страна идёт в светлое будущее слишком медленно. Но самое главное, – тут он понизил голос и продолжил доверительным тоном: – Туалеты будут выполнять и важную оборонную функцию. Дело государственной важности! – начальственный палец устремился вверх. – Наши учёные воссоздали средневековый рецепт производства пороха из экскрементов. Представляете, какой колоссальный потенциал это имеет в масштабах страны?!
Местная власть сидела, широко раскрыв рты. Державный чиновник вдохновенно продолжал:
– Работать, уважаемые коллеги, придётся напряжённо. Сами понимаете, какая сейчас международная обстановка! Скоро каждый регион получит плановые задания по заготовке сырья, то есть, выражаясь точнее, говна. А это значит, в процесс укрепления обороноспособности нашей страны должны быть вовлечены широкие слои населения. Поэтому руководители всех уровней власти обязаны обеспечить строительство туалетов и мобилизовать на выполнение оборонного заказа население вверенных им территорий. Надеюсь, все присутствующие здесь понимают важность стоящей перед нами задачи?
Участники застольного совещания дружно замычали и закивали головами. Каждый живо представлял, как по всей стране словно грибы после дождя растут туалеты-фабрики, улучшая быт простых людей, сплачивая народ, укрепляя обороноспособность.
– Что вы можете сделать в вашем городе? – обратился начальственный гость к Кораллову. Тот встал из-за стола, поправил обеими руками нависающий над брюками живот и бодро рапортовал:
– Мы готовы начать возрождение страны, построив в городе многоэтажный общественный туалет. Новый, благоустроенный. На 500 посадочных мест. Администрация выделит под его строительство землю в городском парке. Тем более он давно зарос и гулять там боятся даже маньяки. Многоэтажный нужник станет украшением парка. Он войдёт в Книгу рекордов Гиннеса как самый большой общественный туалет в мире, – восторженная слюна пенилась на губах мэра. Граница между невозможным и возможным в его голове была размыта мощным потоком фантазии. – Я уверен, что почти сразу туалет превратятся в центр городского досуга и излюбленное место отдыха горожан. Со временем на его базе может быть создан многофункциональный центр по оказанию населению государственных, муниципальных и культурно-бытовых услуг. А сырья мы дадим столько, что врагам мало не покажется! – Кораллов энергично погрозил кулаком в космос. – Начнётся новая эпоха в нашей жизни – эпоха возрождения.
– А если избиратели не поверят в идею? Не проголосуют за неё, так сказать, своими... жопами? – державный чиновник не закончил фразу, пытаясь наколоть на вилку ускользающую оливку.
– Не обращайте внимания на потуги персонажей, которые кроме дерьма ничего не производят, – патетически воскликнул Карл Укралович и преданно посмотрел в глаза гостю. – Мы загоним их в светлое будущее любой ценой. Не впервой!
Коллеги одобрительно загудели, но сразу стихли, глядя на столичного посланника. Тот, потерпев поражение в борьбе с оливкой, глубокомысленно молчал. Долго молчал. Его сократовский лоб взбугрился от раздумий. А потом гость неожиданно пришёл в себя и произнёс заплетающимся голосом:
– Нормальный быт людей очеловечивает. Ик. Люди должны получать высококачественные услуги и чувствовать свою сопричастность, ик, к величию страны. Пишите, ик, обращение с почином, ик, на самый верх.
Я его, ик, передам, ик, сами знаете кому!
Речь державного чиновника потонула в громком протяжном «ура». Тосты за вставание с колен звучали до позднего вечера. Участников совещания разносили по домам глубоко за полночь.
Карл Укралович Кораллов был главой одного газифицированного захолустья на могучем теле страны. Унылая застройка города, которым он руководил, стала апофеозом провинциальной безнадёги. Главный архитектор не старался украсить родную глухомань и завещал делать то же самое своим ученикам и последователям. Лишь рекламные щиты и вывески магазинов немного очеловечивали серый пейзаж с неровными зубами домов вдоль грязных ухабистых улиц.
В мутной воде муниципальных заказов Кораллову всегда доставался богатый улов откатов и распилов. По мнению подлых завистников, ему давно уже нужно было сидеть в тюрьме. Но Карл Укралович плевал на их мнение из-за высокого забора своих искренних заблуждений.
Он был ярый поборник и тонкий ценитель стабильности. Державные пролежни интеллекта удерживали мэра от всего нового. Город закисал вместе с Коралловым, живя по десятилетиями назад заведённому распорядку. В день важного государственного праздника Карл Укралович выходил в народ и с высокой трибуны рассуждал о скрепах и единстве. В начале весны он проникновенно зачитывал по бумажке речь о роли женщин в жизни страны и одаривал отличившихся казёнными букетами и поцелуями. Под майский лязг гусениц, разрушающих остатки асфальта на главной площади, мэр гневно грозил рукой в далёкое прошлое поверженным врагам.
Цели своей жизни Кораллов давно достиг и жил в счастливом оцепенении духа. В жаркий летний день он любил выйти из своего кабинета на балкон, посмотреть на ухоженную клумбу перед зданием администрации и патетически воскликнуть: «Как похорошел наш город при мне!» А потом, махнув рюмку-другую коньяка, вернуться в свои кондиционированные трудовые будни. Туда слабое эхо городских проблем проникало редко.
К вечеру волшебный эликсир коньяка очеловечивал Карла Украловича до невозможности, увеличивая масштаб личности и выгодно ограняя бесчисленные достоинства. В эти моменты даже клеветникам и недоброжелателям было видно, как высоко вознёсся градоначальник над суетой мира.
От долгого успеха на ниве небескорыстного управления городом Карл начал бронзоветь. По случаю очередного праздника был заказан монумент основателю захолустья. Лицом и статью памятник был удивительным образом похож на Кораллова и сразу стал центром притяжения городских чиновников. Там возлагали цветы по случаю праздников, которых с каждым годом становилось всё больше. Пошло поверье, что если лизнуть памятник в зад, то повышение по службе неизбежно. По этой или по какой иной причине медный зад похожего на Карла Украловича основателя был зализан до блеска, отчего злые языки называли его солнцезадым. Некоторые граждане питали такую сильную любовь к градоначальнику, что демонстрировали свои чувства прилюдно. Словом, в городе царили гармония и стабильность. Ничто не предвещало перемен.
Однажды в город неожиданно приехал важный человек из столицы в дорогом костюме и с бесстрастным выражением лица. Карл Укралович встретился глазами с его пронзительным стальным взглядом и почувствовал прохладное покалывание в паху, которое сразу же передалось чутким соратникам. Спёртый воздух городской администрации моментально пропитался морозной тревогой.
– Я слышал столько клеветы в ваш адрес, что нет сомнений: вы прекрасный человек! – многозначительно начал столичный посланник знакомство с мэром. Кораллов зарделся давно забытым румянцем и пригласил гостя в загородный ресторан «Сучий потрох». Там уже был накрыт стол. Совещание проходило в узком кругу.
– А скажите, коллеги, какие в городе есть проблемы? – спросил после нескольких елейных тостов в свой адрес державный чиновник. В его голосе не прозвучало ни одной нотки той пьяной душевности, на которую очень рассчитывал Карл Укралович. За столом нехорошо запахло скорым возмездием.
– У нас в городе всё замечательно, – честно соврал мэр от лица всей администрации, даже не моргнув третьим глазом. – Вода в лужах по химическому составу не отличается от водопроводной. Народонаселение поддерживает действующую власть.
Из раковины на кухне донеслись тягучие булькающие звуки и пахнуло болотом. Высохшим языком Карл Укралович вытер предательский пот со лба и преданно посмотрел в глаза важному гостю. Воротник рубашки мгновенно стал ему слишком узок. Побледневшие соратники замерли в ожидании неминуемой расплаты.
Приезжий молчал так страшно, что тишина вокруг зловеще зазвенела. Потом суровым взглядом он посмотрел мэру прямо в душу, в одиночку выпил стопку водки и произнёс нетрезвым голосом:
– Нам нужна национальная идея. Такая, чтобы ах! Чтобы заставила подлых клеветников заткнуться навсегда. Чтобы захватила умы всего народа. Чтобы патриотизм девятым валом накрыл нашу страну, – кулак с наколкой «Вася» тяжело грохнул по столу. Державный чиновник замер в этой позе, грозно обводя взглядом полуобморочных присутствующих. Но потом смягчился и продолжил:
– Наверху есть мнение, что возрождение страны должно начаться с провинции. Для этого я к вам и приехал, – хрустнул огурец, и все с облегчением выдохнули. Гость не спеша дожевал и тщательно вытер блестящие губы салфеткой:
- В новогоднюю ночь под звуки гимна по всем каналам показывают величавые виды нашей столицы. Представляете, какое чувство гордости и любви к Родине испытывают люди в провинции, глядя на картинку в телевизоре? А потом идут в свой деревянный сортир во дворе! Да-да! Мы живём в стране, где счёт отхожим местам на улице идёт на миллионы. Они не соответствуют санитарным и строительным нормам и роняют престиж страны ниже некуда. Смрад от нужников разносится по большим и малым городам. Каждый год люди гибнут в их фекальных пучинах, а ведь это наши избиратели – надежда и оплот партии власти, – столичный гость уверенно демонстрировал глубокое понимание проблемы и широту государственных взглядов, отправляя в рот куриную ножку.
– И что же Вы предлагаете? – спросил Кораллов, глядя не мигая в зубы державному чиновнику.
– Не я, а вы предлагаете, – жуя слова вместе с куском курицы, ответил тот. – Вы выступаете с инициативой начать возрождение страны со строительства повсеместно современных общественных туалетов. Они должны принести в жизнь граждан новую культуру, без которой страна идёт в светлое будущее слишком медленно. Но самое главное, – тут он понизил голос и продолжил доверительным тоном: – Туалеты будут выполнять и важную оборонную функцию. Дело государственной важности! – начальственный палец устремился вверх. – Наши учёные воссоздали средневековый рецепт производства пороха из экскрементов. Представляете, какой колоссальный потенциал это имеет в масштабах страны?!
Местная власть сидела, широко раскрыв рты. Державный чиновник вдохновенно продолжал:
– Работать, уважаемые коллеги, придётся напряжённо. Сами понимаете, какая сейчас международная обстановка! Скоро каждый регион получит плановые задания по заготовке сырья, то есть, выражаясь точнее, говна. А это значит, в процесс укрепления обороноспособности нашей страны должны быть вовлечены широкие слои населения. Поэтому руководители всех уровней власти обязаны обеспечить строительство туалетов и мобилизовать на выполнение оборонного заказа население вверенных им территорий. Надеюсь, все присутствующие здесь понимают важность стоящей перед нами задачи?
Участники застольного совещания дружно замычали и закивали головами. Каждый живо представлял, как по всей стране словно грибы после дождя растут туалеты-фабрики, улучшая быт простых людей, сплачивая народ, укрепляя обороноспособность.
– Что вы можете сделать в вашем городе? – обратился начальственный гость к Кораллову. Тот встал из-за стола, поправил обеими руками нависающий над брюками живот и бодро рапортовал:
– Мы готовы начать возрождение страны, построив в городе многоэтажный общественный туалет. Новый, благоустроенный. На 500 посадочных мест. Администрация выделит под его строительство землю в городском парке. Тем более он давно зарос и гулять там боятся даже маньяки. Многоэтажный нужник станет украшением парка. Он войдёт в Книгу рекордов Гиннеса как самый большой общественный туалет в мире, – восторженная слюна пенилась на губах мэра. Граница между невозможным и возможным в его голове была размыта мощным потоком фантазии. – Я уверен, что почти сразу туалет превратятся в центр городского досуга и излюбленное место отдыха горожан. Со временем на его базе может быть создан многофункциональный центр по оказанию населению государственных, муниципальных и культурно-бытовых услуг. А сырья мы дадим столько, что врагам мало не покажется! – Кораллов энергично погрозил кулаком в космос. – Начнётся новая эпоха в нашей жизни – эпоха возрождения.
– А если избиратели не поверят в идею? Не проголосуют за неё, так сказать, своими... жопами? – державный чиновник не закончил фразу, пытаясь наколоть на вилку ускользающую оливку.
– Не обращайте внимания на потуги персонажей, которые кроме дерьма ничего не производят, – патетически воскликнул Карл Укралович и преданно посмотрел в глаза гостю. – Мы загоним их в светлое будущее любой ценой. Не впервой!
Коллеги одобрительно загудели, но сразу стихли, глядя на столичного посланника. Тот, потерпев поражение в борьбе с оливкой, глубокомысленно молчал. Долго молчал. Его сократовский лоб взбугрился от раздумий. А потом гость неожиданно пришёл в себя и произнёс заплетающимся голосом:
– Нормальный быт людей очеловечивает. Ик. Люди должны получать высококачественные услуги и чувствовать свою сопричастность, ик, к величию страны. Пишите, ик, обращение с почином, ик, на самый верх.
Я его, ик, передам, ик, сами знаете кому!
Речь державного чиновника потонула в громком протяжном «ура». Тосты за вставание с колен звучали до позднего вечера. Участников совещания разносили по домам глубоко за полночь.
В мутной воде муниципальных заказов Кораллову всегда доставался богатый улов откатов и распилов. По мнению подлых завистников, ему давно уже нужно было сидеть в тюрьме. Но Карл Укралович плевал на их мнение из-за высокого забора своих искренних заблуждений.
Он был ярый поборник и тонкий ценитель стабильности. Державные пролежни интеллекта удерживали мэра от всего нового. Город закисал вместе с Коралловым, живя по десятилетиями назад заведённому распорядку. В день важного государственного праздника Карл Укралович выходил в народ и с высокой трибуны рассуждал о скрепах и единстве. В начале весны он проникновенно зачитывал по бумажке речь о роли женщин в жизни страны и одаривал отличившихся казёнными букетами и поцелуями. Под майский лязг гусениц, разрушающих остатки асфальта на главной площади, мэр гневно грозил рукой в далёкое прошлое поверженным врагам.
Цели своей жизни Кораллов давно достиг и жил в счастливом оцепенении духа. В жаркий летний день он любил выйти из своего кабинета на балкон, посмотреть на ухоженную клумбу перед зданием администрации и патетически воскликнуть: «Как похорошел наш город при мне!» А потом, махнув рюмку-другую коньяка, вернуться в свои кондиционированные трудовые будни. Туда слабое эхо городских проблем проникало редко.
К вечеру волшебный эликсир коньяка очеловечивал Карла Украловича до невозможности, увеличивая масштаб личности и выгодно ограняя бесчисленные достоинства. В эти моменты даже клеветникам и недоброжелателям было видно, как высоко вознёсся градоначальник над суетой мира.
От долгого успеха на ниве небескорыстного управления городом Карл начал бронзоветь. По случаю очередного праздника был заказан монумент основателю захолустья. Лицом и статью памятник был удивительным образом похож на Кораллова и сразу стал центром притяжения городских чиновников. Там возлагали цветы по случаю праздников, которых с каждым годом становилось всё больше. Пошло поверье, что если лизнуть памятник в зад, то повышение по службе неизбежно. По этой или по какой иной причине медный зад похожего на Карла Украловича основателя был зализан до блеска, отчего злые языки называли его солнцезадым. Некоторые граждане питали такую сильную любовь к градоначальнику, что демонстрировали свои чувства прилюдно. Словом, в городе царили гармония и стабильность. Ничто не предвещало перемен.
Однажды в город неожиданно приехал важный человек из столицы в дорогом костюме и с бесстрастным выражением лица. Карл Укралович встретился глазами с его пронзительным стальным взглядом и почувствовал прохладное покалывание в паху, которое сразу же передалось чутким соратникам. Спёртый воздух городской администрации моментально пропитался морозной тревогой.
– Я слышал столько клеветы в ваш адрес, что нет сомнений: вы прекрасный человек! – многозначительно начал столичный посланник знакомство с мэром. Кораллов зарделся давно забытым румянцем и пригласил гостя в загородный ресторан «Сучий потрох». Там уже был накрыт стол. Совещание проходило в узком кругу.
– А скажите, коллеги, какие в городе есть проблемы? – спросил после нескольких елейных тостов в свой адрес державный чиновник. В его голосе не прозвучало ни одной нотки той пьяной душевности, на которую очень рассчитывал Карл Укралович. За столом нехорошо запахло скорым возмездием.
– У нас в городе всё замечательно, – честно соврал мэр от лица всей администрации, даже не моргнув третьим глазом. – Вода в лужах по химическому составу не отличается от водопроводной. Народонаселение поддерживает действующую власть.
Из раковины на кухне донеслись тягучие булькающие звуки и пахнуло болотом. Высохшим языком Карл Укралович вытер предательский пот со лба и преданно посмотрел в глаза важному гостю. Воротник рубашки мгновенно стал ему слишком узок. Побледневшие соратники замерли в ожидании неминуемой расплаты.
Приезжий молчал так страшно, что тишина вокруг зловеще зазвенела. Потом суровым взглядом он посмотрел мэру прямо в душу, в одиночку выпил стопку водки и произнёс нетрезвым голосом:
– Нам нужна национальная идея. Такая, чтобы ах! Чтобы заставила подлых клеветников заткнуться навсегда. Чтобы захватила умы всего народа. Чтобы патриотизм девятым валом накрыл нашу страну, – кулак с наколкой «Вася» тяжело грохнул по столу. Державный чиновник замер в этой позе, грозно обводя взглядом полуобморочных присутствующих. Но потом смягчился и продолжил:
– Наверху есть мнение, что возрождение страны должно начаться с провинции. Для этого я к вам и приехал, – хрустнул огурец, и все с облегчением выдохнули. Гость не спеша дожевал и тщательно вытер блестящие губы салфеткой:
- В новогоднюю ночь под звуки гимна по всем каналам показывают величавые виды нашей столицы. Представляете, какое чувство гордости и любви к Родине испытывают люди в провинции, глядя на картинку в телевизоре? А потом идут в свой деревянный сортир во дворе! Да-да! Мы живём в стране, где счёт отхожим местам на улице идёт на миллионы. Они не соответствуют санитарным и строительным нормам и роняют престиж страны ниже некуда. Смрад от нужников разносится по большим и малым городам. Каждый год люди гибнут в их фекальных пучинах, а ведь это наши избиратели – надежда и оплот партии власти, – столичный гость уверенно демонстрировал глубокое понимание проблемы и широту государственных взглядов, отправляя в рот куриную ножку.
– И что же Вы предлагаете? – спросил Кораллов, глядя не мигая в зубы державному чиновнику.
– Не я, а вы предлагаете, – жуя слова вместе с куском курицы, ответил тот. – Вы выступаете с инициативой начать возрождение страны со строительства повсеместно современных общественных туалетов. Они должны принести в жизнь граждан новую культуру, без которой страна идёт в светлое будущее слишком медленно. Но самое главное, – тут он понизил голос и продолжил доверительным тоном: – Туалеты будут выполнять и важную оборонную функцию. Дело государственной важности! – начальственный палец устремился вверх. – Наши учёные воссоздали средневековый рецепт производства пороха из экскрементов. Представляете, какой колоссальный потенциал это имеет в масштабах страны?!
Местная власть сидела, широко раскрыв рты. Державный чиновник вдохновенно продолжал:
– Работать, уважаемые коллеги, придётся напряжённо. Сами понимаете, какая сейчас международная обстановка! Скоро каждый регион получит плановые задания по заготовке сырья, то есть, выражаясь точнее, говна. А это значит, в процесс укрепления обороноспособности нашей страны должны быть вовлечены широкие слои населения. Поэтому руководители всех уровней власти обязаны обеспечить строительство туалетов и мобилизовать на выполнение оборонного заказа население вверенных им территорий. Надеюсь, все присутствующие здесь понимают важность стоящей перед нами задачи?
Участники застольного совещания дружно замычали и закивали головами. Каждый живо представлял, как по всей стране словно грибы после дождя растут туалеты-фабрики, улучшая быт простых людей, сплачивая народ, укрепляя обороноспособность.
– Что вы можете сделать в вашем городе? – обратился начальственный гость к Кораллову. Тот встал из-за стола, поправил обеими руками нависающий над брюками живот и бодро рапортовал:
– Мы готовы начать возрождение страны, построив в городе многоэтажный общественный туалет. Новый, благоустроенный. На 500 посадочных мест. Администрация выделит под его строительство землю в городском парке. Тем более он давно зарос и гулять там боятся даже маньяки. Многоэтажный нужник станет украшением парка. Он войдёт в Книгу рекордов Гиннеса как самый большой общественный туалет в мире, – восторженная слюна пенилась на губах мэра. Граница между невозможным и возможным в его голове была размыта мощным потоком фантазии. – Я уверен, что почти сразу туалет превратятся в центр городского досуга и излюбленное место отдыха горожан. Со временем на его базе может быть создан многофункциональный центр по оказанию населению государственных, муниципальных и культурно-бытовых услуг. А сырья мы дадим столько, что врагам мало не покажется! – Кораллов энергично погрозил кулаком в космос. – Начнётся новая эпоха в нашей жизни – эпоха возрождения.
– А если избиратели не поверят в идею? Не проголосуют за неё, так сказать, своими... жопами? – державный чиновник не закончил фразу, пытаясь наколоть на вилку ускользающую оливку.
– Не обращайте внимания на потуги персонажей, которые кроме дерьма ничего не производят, – патетически воскликнул Карл Укралович и преданно посмотрел в глаза гостю. – Мы загоним их в светлое будущее любой ценой. Не впервой!
Коллеги одобрительно загудели, но сразу стихли, глядя на столичного посланника. Тот, потерпев поражение в борьбе с оливкой, глубокомысленно молчал. Долго молчал. Его сократовский лоб взбугрился от раздумий. А потом гость неожиданно пришёл в себя и произнёс заплетающимся голосом:
– Нормальный быт людей очеловечивает. Ик. Люди должны получать высококачественные услуги и чувствовать свою сопричастность, ик, к величию страны. Пишите, ик, обращение с почином, ик, на самый верх.
Я его, ик, передам, ик, сами знаете кому!
Речь державного чиновника потонула в громком протяжном «ура». Тосты за вставание с колен звучали до позднего вечера. Участников совещания разносили по домам глубоко за полночь.
– Не обращайте внимания на потуги персонажей, которые кроме дерьма ничего не производят, – патетически воскликнул Карл Укралович и преданно посмотрел в глаза гостю. – Мы загоним их в светлое будущее любой ценой. Не впервой!
Наутро Карл Укралович вручил начальственному гостю лист бумаги, на котором было написано:
«Дерзаю всеподданнейше доложить Вашему Всемогуществу, что народонаселение города, коим я счастлив управлять, обратилось ко мне с ходатайством повергнуть к стопам Вашим, Великий Государь, одушевляющие их чувства безграничной преданности Вам и готовности, при всей тяготе условий переживаемого времени, внести свой посильный вклад, не щадя сил и самой жизни на благо Родины и к вящей славе Вашего Всемогущества. Посему просим оказать Высочайшую поддержку в деле возрождения страны с самых её низов».
Державный чиновник внимательно прочитал написанное, довольно крякнул перегаром в сторону мэра и уехал. Вскоре курьер доставил из столицы депешу, на которой стояли гриф «Совершенно секретно» и одобрительная подпись кого надо.
Финансирование потекло мощным животворящим потоком. В судьбе Кораллова наметился коренной перелом в личностном коррупционном росте. К нему потянулись бесконечные вереницы подрядчиков с щедрыми предложениями вечной корыстной дружбы. Градоначальник приосанился, стал заметно выше. Его взгляд загорелся тем особым огоньком державности, который отличает важных чиновников от прочих людей.
В ночных грёзах Карлу Украловичу теперь часто являлся император Веспасиан в пурпурной тоге и вёл с ним беседы о важной роли общественных уборных в деле наполнения государственной казны. Лавры великого римлянина и его знаменитое «Деньги не пахнут» не давали Кораллову покоя. В голове у мэра родился свой девиз: «Magnitudo de stercore nascitur» – «Из дерьма рождается величие». Именно он золотыми буквами на двух языках должен будет украсить фронтон нового общественного туалета. Одной ногой Карл Кораллович уже шагнул в бессмертие. Второй крепко стоял на земле для общения с подрядчиками.
Устремившись в светлое будущее, город менялся на глазах. Ещё недавно заброшенный парк круглосуточно рокотал техникой и завывал молитвами рабочих в час намаза. Повсюду на улицах появились плакаты с призывами к жителям сплотиться и помочь родной стране. Жена градоначальника, Клара Украловна (в девичестве Кларнетова), уже подбирала виллу в Средиземноморье.
Торжественное открытие многоэтажного туалета по давней традиции было приурочено к очередному государственному празднику. Накануне ночью по приказу власти все деревянные сортиры были решительно снесены. Осиротевшие зады городских задворов после их ликвидации засадили плодовыми деревьями. Заря новой жизни уже занималась над городом.
Многоэтажный туалет удался на славу. Входная группа из карельского гранита, выполненная подрядчиком городского кладбища, сияла бессмертным афоризмом Карла Украловича. В дизайне перил угадывались мотивы могильной оградки. Клумба с разноцветными петуниями сразу стала украшением всего города. Верхний этаж туалета радовал глаз мэра итальянской плиткой. Туда доставлял бесшумный лифт с играющей в нём успокаивающей музыкой. Напротив выхода из лифта, за крепкой дверью со сверкающей в свете ламп табличкой располагались личные туалетные покои самого Карла Украловича. В них были зимний сад, библиотека, комната отдыха с гардеробом, бильярдом, кальянной, игровыми автоматами и аквадискотекой. Посреди большого помещения на возвышении стоял золотой унитаз. К нему из приёмной вела ковровая дорожка. Мозаичное панно с портретом Вседержавного Властителя занимало всю стену. Этажом ниже расположились персональные кабинеты ближайших соратников мэра. Ещё ниже находились кабинки повышенной комфортности для именитых горожан и случайных иностранных туристов. Первые этажи здания, выкрашенные масляной краской, были оборудованы напольными унитазами турецкого типа, разделёнными фанерными перегородками. Городская сеть маршрутов радикально изменилась: теперь весь транспорт соединял туалет с окраинами. Билет на автобус служил и билетом на этаж повышенной комфортности для простых граждан.
В назначенный день весь город собрался на площади. Сияющий медью оркестр филармонии выдувал из труб бравурные мелодии. Многочисленные посетители в характерном нетерпении топтались возле входа в ожидании открытия. Столичное телевидение брало интервью у яркого представителя старой туалетной культуры Ерепения Мягкостулова. Его покрасневшие глаза горели похмельным огнём.
– Мы присутствуем при реализации новой национальной идеи. Что вы думаете о предстоящем судьбоносном событии в жизни города и страны? – с эмоциональным повизгиванием спросила его журналист мыслеформирующего канала. Мягкостулов жизнерадостно выругался в камеру и выдал с ходу:
– А чё тут думать? Наше дело телячье: где привяжут, там и срём!
В это время оркестр заиграл «Гром победы раздавайся» и дальнейшая эмоциональная речь Мягкостулова утонула в бравурных звуках.
Карл Укралович, сверкнув новым «Ролексом», вышел на крыльцо и поднял начальственную руку, приветствуя жителей и гостей города. Вдруг вдалеке послышался рокот летящего вертолёта. Через минуту вертушка села на площади перед зданием. Из него со связкой туалетной бумаги вышел сам державный чиновник. Оркестр заиграл «Славься». Сопровождаемый нетерпеливыми взглядами горожан, столичный гость поднялся на крыльцо и начал свою речь:
– Дорогие соотечественники! Нам выпало судьбой жить в непростое время, когда враги тянут свои грязные руки к нашим духовным ценностям. В своих гнусных клеветнических нападках они словно не замечают наших былых достижений в области балета и освоении космоса, а видят лишь временные недостатки текущего момента. Но мы никому не позволим лапать нашу Родину за её бескрайние просторы! Сокрушительным ударом навсегда отобьём у завистников желание глумиться над родными берёзками. Долг каждого гражданина – внести свой посильный вклад в укрепление обороноспособности нашей невинной в своих доброжелательных помыслах страны. Помните, что каждое посещение туалета – это акт гражданской сознательности и выражение поддержки тому курсу, по которому мы решительно идём, несмотря на грабли, разбросанные повсюду нашими недоброжелателями!
Под звуки гимна державный посланник вручил градоначальнику подарок, взял из его рук ножницы и перерезал ленту. Оркестр заиграл попурри из патриотических песен. Истомившиеся от несправленной нужды горожане устремились внутрь. Ввиду случившегося ажиотажа кабинки приходилось брать штурмом.
Карл Укралович пригласил столичного гостя к себе в новые покои и выразил глубокую благодарность за оказанное доверие портфелем, распухшим от щедрости подрядчиков. Тот осуждающе посмотрел в глаза зардевшемуся мэру и принял портфель, умело поддерживая на лице выражение ответственности за судьбу Отечества.
Энтузиазм жителей превзошёл все ожидания. Уборщицы оттирали его до позднего вечера. Цех по заготовке выдал на нужды обороны первую партию сырья.
Отгремели фанфары, отзвучали торжественные речи. Жизнь пошла своим чередом. Площадь перед зданием очень быстро обросла магазинами, кафе и ларьками. Каждое утро под звуки «Амурских волн» и прочих вальсов жители города начинали здесь свои рабочие будни, а по выходным приезжали семьями и гуляли допоздна. И хотя рейсовые автобусы порой ломались и сходили с маршрута, а туалетная бумага в одночасье закончилась, эмоциональный подъём жителей не ослабевал. Кривая заготовки сырья уверенно ползла вверх, вселяя во врагов чувство ужаса.
Обласканный славой и столичной властью, Карл Укралович уехал с Кларой Украловной в очередной отпуск обживать новый дом в Средиземноморье.
А в это время, как всегда неожиданно, городской водоканал начал плановый ремонт труб, перекопал весь парк и площадь перед ним. Без воды туалет мгновенно превратился в огромное отхожее место. Вонь от него ядовитым облаком сначала накрыла городской парк, а потом стала распространяться дальше по округе. От миазмов мелодии, исполняемые оркестром, искажались до неузнаваемости, а потеющие от газов трубы вместе со звуками выдували зловоние. Кафе опустели. У коробейников слезились глаза, цветочницы начали падать в обморок. Уборщицы наотрез отказывались заходить внутрь.
Патриотизма граждан хватило ненадолго. Пользуясь случаем, политически незрелые жители города перестали ездить в парк для отправления своих естественных потребностей. Патрули то и дело вылавливали их в посадках на месте бывших сортиров. Вскоре на задворках то тут, то там стали расти новые нужники. План по производству дерьма был безнадёжно провален.
Столичное телевидение посвятило отсутствующему в стране Кораллову разгромный сюжет, разглядев в происходящем злокозненную руку Запада. Осмелевшие недоброжелатели обвинили мэра в том, что туалет был построен по принципу курятника – кто выше сидит, тот и гадит нижним на голову. Зад памятника основателю города в одночасье потускнел, а потом и вовсе покрылся купоросом.
Вернувшийся из отпуска Карл Укралович осунулся и похудел, осознавая свою персональную ответственность за брешь в обороноспособности страны. Все его мысли были о чудесном спасении от ответственности. Но было уже поздно. В мозаичном панно служители закона вдруг отчётливо усмотрели глумление над Вседержавным Правителем. Затем под истеричные вопли Клары Украловны изъяли накопленные богатства и арестовали виллу в Средиземноморье. Звезда Кораллова стремительно закатилась.
Прошли годы. Памятник основателю захолустья, в прошлом такой похожий на Карла Украловича, теперь вылитый новый глава города. Его зад снова ярко сияет на солнце. Порывы ветра, как и прежде, поднимают клубы пыли, обволакивая унылую застройку. Городской парк стоит в запустении. Его старые деревья кишат чёрными каркающими птицами. Скучающие маньяки и вездесущие собачники по вечерам пробираются по буреломам, хрустя опавшими засохшими сучьями. Посреди парка тёмной громадой стоит многоэтажное здание с выбитыми окнами. На его фасаде уверенной рукой анонимного летописца чем-то неприлично коричневым написано: «Этот сортир был построен Карлом Украловичем Коралловым, который просрал национальную идею».
«Дерзаю всеподданнейше доложить Вашему Всемогуществу, что народонаселение города, коим я счастлив управлять, обратилось ко мне с ходатайством повергнуть к стопам Вашим, Великий Государь, одушевляющие их чувства безграничной преданности Вам и готовности, при всей тяготе условий переживаемого времени, внести свой посильный вклад, не щадя сил и самой жизни на благо Родины и к вящей славе Вашего Всемогущества. Посему просим оказать Высочайшую поддержку в деле возрождения страны с самых её низов».
Державный чиновник внимательно прочитал написанное, довольно крякнул перегаром в сторону мэра и уехал. Вскоре курьер доставил из столицы депешу, на которой стояли гриф «Совершенно секретно» и одобрительная подпись кого надо.
Финансирование потекло мощным животворящим потоком. В судьбе Кораллова наметился коренной перелом в личностном коррупционном росте. К нему потянулись бесконечные вереницы подрядчиков с щедрыми предложениями вечной корыстной дружбы. Градоначальник приосанился, стал заметно выше. Его взгляд загорелся тем особым огоньком державности, который отличает важных чиновников от прочих людей.
В ночных грёзах Карлу Украловичу теперь часто являлся император Веспасиан в пурпурной тоге и вёл с ним беседы о важной роли общественных уборных в деле наполнения государственной казны. Лавры великого римлянина и его знаменитое «Деньги не пахнут» не давали Кораллову покоя. В голове у мэра родился свой девиз: «Magnitudo de stercore nascitur» – «Из дерьма рождается величие». Именно он золотыми буквами на двух языках должен будет украсить фронтон нового общественного туалета. Одной ногой Карл Кораллович уже шагнул в бессмертие. Второй крепко стоял на земле для общения с подрядчиками.
Устремившись в светлое будущее, город менялся на глазах. Ещё недавно заброшенный парк круглосуточно рокотал техникой и завывал молитвами рабочих в час намаза. Повсюду на улицах появились плакаты с призывами к жителям сплотиться и помочь родной стране. Жена градоначальника, Клара Украловна (в девичестве Кларнетова), уже подбирала виллу в Средиземноморье.
Торжественное открытие многоэтажного туалета по давней традиции было приурочено к очередному государственному празднику. Накануне ночью по приказу власти все деревянные сортиры были решительно снесены. Осиротевшие зады городских задворов после их ликвидации засадили плодовыми деревьями. Заря новой жизни уже занималась над городом.
Многоэтажный туалет удался на славу. Входная группа из карельского гранита, выполненная подрядчиком городского кладбища, сияла бессмертным афоризмом Карла Украловича. В дизайне перил угадывались мотивы могильной оградки. Клумба с разноцветными петуниями сразу стала украшением всего города. Верхний этаж туалета радовал глаз мэра итальянской плиткой. Туда доставлял бесшумный лифт с играющей в нём успокаивающей музыкой. Напротив выхода из лифта, за крепкой дверью со сверкающей в свете ламп табличкой располагались личные туалетные покои самого Карла Украловича. В них были зимний сад, библиотека, комната отдыха с гардеробом, бильярдом, кальянной, игровыми автоматами и аквадискотекой. Посреди большого помещения на возвышении стоял золотой унитаз. К нему из приёмной вела ковровая дорожка. Мозаичное панно с портретом Вседержавного Властителя занимало всю стену. Этажом ниже расположились персональные кабинеты ближайших соратников мэра. Ещё ниже находились кабинки повышенной комфортности для именитых горожан и случайных иностранных туристов. Первые этажи здания, выкрашенные масляной краской, были оборудованы напольными унитазами турецкого типа, разделёнными фанерными перегородками. Городская сеть маршрутов радикально изменилась: теперь весь транспорт соединял туалет с окраинами. Билет на автобус служил и билетом на этаж повышенной комфортности для простых граждан.
В назначенный день весь город собрался на площади. Сияющий медью оркестр филармонии выдувал из труб бравурные мелодии. Многочисленные посетители в характерном нетерпении топтались возле входа в ожидании открытия. Столичное телевидение брало интервью у яркого представителя старой туалетной культуры Ерепения Мягкостулова. Его покрасневшие глаза горели похмельным огнём.
– Мы присутствуем при реализации новой национальной идеи. Что вы думаете о предстоящем судьбоносном событии в жизни города и страны? – с эмоциональным повизгиванием спросила его журналист мыслеформирующего канала. Мягкостулов жизнерадостно выругался в камеру и выдал с ходу:
– А чё тут думать? Наше дело телячье: где привяжут, там и срём!
В это время оркестр заиграл «Гром победы раздавайся» и дальнейшая эмоциональная речь Мягкостулова утонула в бравурных звуках.
Карл Укралович, сверкнув новым «Ролексом», вышел на крыльцо и поднял начальственную руку, приветствуя жителей и гостей города. Вдруг вдалеке послышался рокот летящего вертолёта. Через минуту вертушка села на площади перед зданием. Из него со связкой туалетной бумаги вышел сам державный чиновник. Оркестр заиграл «Славься». Сопровождаемый нетерпеливыми взглядами горожан, столичный гость поднялся на крыльцо и начал свою речь:
– Дорогие соотечественники! Нам выпало судьбой жить в непростое время, когда враги тянут свои грязные руки к нашим духовным ценностям. В своих гнусных клеветнических нападках они словно не замечают наших былых достижений в области балета и освоении космоса, а видят лишь временные недостатки текущего момента. Но мы никому не позволим лапать нашу Родину за её бескрайние просторы! Сокрушительным ударом навсегда отобьём у завистников желание глумиться над родными берёзками. Долг каждого гражданина – внести свой посильный вклад в укрепление обороноспособности нашей невинной в своих доброжелательных помыслах страны. Помните, что каждое посещение туалета – это акт гражданской сознательности и выражение поддержки тому курсу, по которому мы решительно идём, несмотря на грабли, разбросанные повсюду нашими недоброжелателями!
Под звуки гимна державный посланник вручил градоначальнику подарок, взял из его рук ножницы и перерезал ленту. Оркестр заиграл попурри из патриотических песен. Истомившиеся от несправленной нужды горожане устремились внутрь. Ввиду случившегося ажиотажа кабинки приходилось брать штурмом.
Карл Укралович пригласил столичного гостя к себе в новые покои и выразил глубокую благодарность за оказанное доверие портфелем, распухшим от щедрости подрядчиков. Тот осуждающе посмотрел в глаза зардевшемуся мэру и принял портфель, умело поддерживая на лице выражение ответственности за судьбу Отечества.
Энтузиазм жителей превзошёл все ожидания. Уборщицы оттирали его до позднего вечера. Цех по заготовке выдал на нужды обороны первую партию сырья.
Отгремели фанфары, отзвучали торжественные речи. Жизнь пошла своим чередом. Площадь перед зданием очень быстро обросла магазинами, кафе и ларьками. Каждое утро под звуки «Амурских волн» и прочих вальсов жители города начинали здесь свои рабочие будни, а по выходным приезжали семьями и гуляли допоздна. И хотя рейсовые автобусы порой ломались и сходили с маршрута, а туалетная бумага в одночасье закончилась, эмоциональный подъём жителей не ослабевал. Кривая заготовки сырья уверенно ползла вверх, вселяя во врагов чувство ужаса.
Обласканный славой и столичной властью, Карл Укралович уехал с Кларой Украловной в очередной отпуск обживать новый дом в Средиземноморье.
А в это время, как всегда неожиданно, городской водоканал начал плановый ремонт труб, перекопал весь парк и площадь перед ним. Без воды туалет мгновенно превратился в огромное отхожее место. Вонь от него ядовитым облаком сначала накрыла городской парк, а потом стала распространяться дальше по округе. От миазмов мелодии, исполняемые оркестром, искажались до неузнаваемости, а потеющие от газов трубы вместе со звуками выдували зловоние. Кафе опустели. У коробейников слезились глаза, цветочницы начали падать в обморок. Уборщицы наотрез отказывались заходить внутрь.
Патриотизма граждан хватило ненадолго. Пользуясь случаем, политически незрелые жители города перестали ездить в парк для отправления своих естественных потребностей. Патрули то и дело вылавливали их в посадках на месте бывших сортиров. Вскоре на задворках то тут, то там стали расти новые нужники. План по производству дерьма был безнадёжно провален.
Столичное телевидение посвятило отсутствующему в стране Кораллову разгромный сюжет, разглядев в происходящем злокозненную руку Запада. Осмелевшие недоброжелатели обвинили мэра в том, что туалет был построен по принципу курятника – кто выше сидит, тот и гадит нижним на голову. Зад памятника основателю города в одночасье потускнел, а потом и вовсе покрылся купоросом.
Вернувшийся из отпуска Карл Укралович осунулся и похудел, осознавая свою персональную ответственность за брешь в обороноспособности страны. Все его мысли были о чудесном спасении от ответственности. Но было уже поздно. В мозаичном панно служители закона вдруг отчётливо усмотрели глумление над Вседержавным Правителем. Затем под истеричные вопли Клары Украловны изъяли накопленные богатства и арестовали виллу в Средиземноморье. Звезда Кораллова стремительно закатилась.
Прошли годы. Памятник основателю захолустья, в прошлом такой похожий на Карла Украловича, теперь вылитый новый глава города. Его зад снова ярко сияет на солнце. Порывы ветра, как и прежде, поднимают клубы пыли, обволакивая унылую застройку. Городской парк стоит в запустении. Его старые деревья кишат чёрными каркающими птицами. Скучающие маньяки и вездесущие собачники по вечерам пробираются по буреломам, хрустя опавшими засохшими сучьями. Посреди парка тёмной громадой стоит многоэтажное здание с выбитыми окнами. На его фасаде уверенной рукой анонимного летописца чем-то неприлично коричневым написано: «Этот сортир был построен Карлом Украловичем Коралловым, который просрал национальную идею».
Наутро Карл Укралович вручил начальственному гостю лист бумаги, на котором было написано:
«Дерзаю всеподданнейше доложить Вашему Всемогуществу, что народонаселение города, коим я счастлив управлять, обратилось ко мне с ходатайством повергнуть к стопам Вашим, Великий Государь, одушевляющие их чувства безграничной преданности Вам и готовности, при всей тяготе условий переживаемого времени, внести свой посильный вклад, не щадя сил и самой жизни на благо Родины и к вящей славе Вашего Всемогущества. Посему просим оказать Высочайшую поддержку в деле возрождения страны с самых её низов».
Державный чиновник внимательно прочитал написанное, довольно крякнул перегаром в сторону мэра и уехал. Вскоре курьер доставил из столицы депешу, на которой стояли гриф «Совершенно секретно» и одобрительная подпись кого надо.
Финансирование потекло мощным животворящим потоком. В судьбе Кораллова наметился коренной перелом в личностном коррупционном росте. К нему потянулись бесконечные вереницы подрядчиков с щедрыми предложениями вечной корыстной дружбы. Градоначальник приосанился, стал заметно выше. Его взгляд загорелся тем особым огоньком державности, который отличает важных чиновников от прочих людей.
В ночных грёзах Карлу Украловичу теперь часто являлся император Веспасиан в пурпурной тоге и вёл с ним беседы о важной роли общественных уборных в деле наполнения государственной казны. Лавры великого римлянина и его знаменитое «Деньги не пахнут» не давали Кораллову покоя. В голове у мэра родился свой девиз: «Magnitudo de stercore nascitur» – «Из дерьма рождается величие». Именно он золотыми буквами на двух языках должен будет украсить фронтон нового общественного туалета. Одной ногой Карл Кораллович уже шагнул в бессмертие. Второй крепко стоял на земле для общения с подрядчиками.
Устремившись в светлое будущее, город менялся на глазах. Ещё недавно заброшенный парк круглосуточно рокотал техникой и завывал молитвами рабочих в час намаза. Повсюду на улицах появились плакаты с призывами к жителям сплотиться и помочь родной стране. Жена градоначальника, Клара Украловна (в девичестве Кларнетова), уже подбирала виллу в Средиземноморье.
Торжественное открытие многоэтажного туалета по давней традиции было приурочено к очередному государственному празднику. Накануне ночью по приказу власти все деревянные сортиры были решительно снесены. Осиротевшие зады городских задворов после их ликвидации засадили плодовыми деревьями. Заря новой жизни уже занималась над городом.
Многоэтажный туалет удался на славу. Входная группа из карельского гранита, выполненная подрядчиком городского кладбища, сияла бессмертным афоризмом Карла Украловича. В дизайне перил угадывались мотивы могильной оградки. Клумба с разноцветными петуниями сразу стала украшением всего города. Верхний этаж туалета радовал глаз мэра итальянской плиткой. Туда доставлял бесшумный лифт с играющей в нём успокаивающей музыкой. Напротив выхода из лифта, за крепкой дверью со сверкающей в свете ламп табличкой располагались личные туалетные покои самого Карла Украловича. В них были зимний сад, библиотека, комната отдыха с гардеробом, бильярдом, кальянной, игровыми автоматами и аквадискотекой. Посреди большого помещения на возвышении стоял золотой унитаз. К нему из приёмной вела ковровая дорожка. Мозаичное панно с портретом Вседержавного Властителя занимало всю стену. Этажом ниже расположились персональные кабинеты ближайших соратников мэра. Ещё ниже находились кабинки повышенной комфортности для именитых горожан и случайных иностранных туристов. Первые этажи здания, выкрашенные масляной краской, были оборудованы напольными унитазами турецкого типа, разделёнными фанерными перегородками. Городская сеть маршрутов радикально изменилась: теперь весь транспорт соединял туалет с окраинами. Билет на автобус служил и билетом на этаж повышенной комфортности для простых граждан.
В назначенный день весь город собрался на площади. Сияющий медью оркестр филармонии выдувал из труб бравурные мелодии. Многочисленные посетители в характерном нетерпении топтались возле входа в ожидании открытия. Столичное телевидение брало интервью у яркого представителя старой туалетной культуры Ерепения Мягкостулова. Его покрасневшие глаза горели похмельным огнём.
– Мы присутствуем при реализации новой национальной идеи. Что вы думаете о предстоящем судьбоносном событии в жизни города и страны? – с эмоциональным повизгиванием спросила его журналист мыслеформирующего канала. Мягкостулов жизнерадостно выругался в камеру и выдал с ходу:
– А чё тут думать? Наше дело телячье: где привяжут, там и срём!
В это время оркестр заиграл «Гром победы раздавайся» и дальнейшая эмоциональная речь Мягкостулова утонула в бравурных звуках.
Карл Укралович, сверкнув новым «Ролексом», вышел на крыльцо и поднял начальственную руку, приветствуя жителей и гостей города. Вдруг вдалеке послышался рокот летящего вертолёта. Через минуту вертушка села на площади перед зданием. Из него со связкой туалетной бумаги вышел сам державный чиновник. Оркестр заиграл «Славься». Сопровождаемый нетерпеливыми взглядами горожан, столичный гость поднялся на крыльцо и начал свою речь:
– Дорогие соотечественники! Нам выпало судьбой жить в непростое время, когда враги тянут свои грязные руки к нашим духовным ценностям. В своих гнусных клеветнических нападках они словно не замечают наших былых достижений в области балета и освоении космоса, а видят лишь временные недостатки текущего момента. Но мы никому не позволим лапать нашу Родину за её бескрайние просторы! Сокрушительным ударом навсегда отобьём у завистников желание глумиться над родными берёзками. Долг каждого гражданина – внести свой посильный вклад в укрепление обороноспособности нашей невинной в своих доброжелательных помыслах страны. Помните, что каждое посещение туалета – это акт гражданской сознательности и выражение поддержки тому курсу, по которому мы решительно идём, несмотря на грабли, разбросанные повсюду нашими недоброжелателями!
Под звуки гимна державный посланник вручил градоначальнику подарок, взял из его рук ножницы и перерезал ленту. Оркестр заиграл попурри из патриотических песен. Истомившиеся от несправленной нужды горожане устремились внутрь. Ввиду случившегося ажиотажа кабинки приходилось брать штурмом.
Карл Укралович пригласил столичного гостя к себе в новые покои и выразил глубокую благодарность за оказанное доверие портфелем, распухшим от щедрости подрядчиков. Тот осуждающе посмотрел в глаза зардевшемуся мэру и принял портфель, умело поддерживая на лице выражение ответственности за судьбу Отечества.
Энтузиазм жителей превзошёл все ожидания. Уборщицы оттирали его до позднего вечера. Цех по заготовке выдал на нужды обороны первую партию сырья.
Отгремели фанфары, отзвучали торжественные речи. Жизнь пошла своим чередом. Площадь перед зданием очень быстро обросла магазинами, кафе и ларьками. Каждое утро под звуки «Амурских волн» и прочих вальсов жители города начинали здесь свои рабочие будни, а по выходным приезжали семьями и гуляли допоздна. И хотя рейсовые автобусы порой ломались и сходили с маршрута, а туалетная бумага в одночасье закончилась, эмоциональный подъём жителей не ослабевал. Кривая заготовки сырья уверенно ползла вверх, вселяя во врагов чувство ужаса.
Обласканный славой и столичной властью, Карл Укралович уехал с Кларой Украловной в очередной отпуск обживать новый дом в Средиземноморье.
А в это время, как всегда неожиданно, городской водоканал начал плановый ремонт труб, перекопал весь парк и площадь перед ним. Без воды туалет мгновенно превратился в огромное отхожее место. Вонь от него ядовитым облаком сначала накрыла городской парк, а потом стала распространяться дальше по округе. От миазмов мелодии, исполняемые оркестром, искажались до неузнаваемости, а потеющие от газов трубы вместе со звуками выдували зловоние. Кафе опустели. У коробейников слезились глаза, цветочницы начали падать в обморок. Уборщицы наотрез отказывались заходить внутрь.
Патриотизма граждан хватило ненадолго. Пользуясь случаем, политически незрелые жители города перестали ездить в парк для отправления своих естественных потребностей. Патрули то и дело вылавливали их в посадках на месте бывших сортиров. Вскоре на задворках то тут, то там стали расти новые нужники. План по производству дерьма был безнадёжно провален.
Столичное телевидение посвятило отсутствующему в стране Кораллову разгромный сюжет, разглядев в происходящем злокозненную руку Запада. Осмелевшие недоброжелатели обвинили мэра в том, что туалет был построен по принципу курятника – кто выше сидит, тот и гадит нижним на голову. Зад памятника основателю города в одночасье потускнел, а потом и вовсе покрылся купоросом.
Вернувшийся из отпуска Карл Укралович осунулся и похудел, осознавая свою персональную ответственность за брешь в обороноспособности страны. Все его мысли были о чудесном спасении от ответственности. Но было уже поздно. В мозаичном панно служители закона вдруг отчётливо усмотрели глумление над Вседержавным Правителем. Затем под истеричные вопли Клары Украловны изъяли накопленные богатства и арестовали виллу в Средиземноморье. Звезда Кораллова стремительно закатилась.
Прошли годы. Памятник основателю захолустья, в прошлом такой похожий на Карла Украловича, теперь вылитый новый глава города. Его зад снова ярко сияет на солнце. Порывы ветра, как и прежде, поднимают клубы пыли, обволакивая унылую застройку. Городской парк стоит в запустении. Его старые деревья кишат чёрными каркающими птицами. Скучающие маньяки и вездесущие собачники по вечерам пробираются по буреломам, хрустя опавшими засохшими сучьями. Посреди парка тёмной громадой стоит многоэтажное здание с выбитыми окнами. На его фасаде уверенной рукой анонимного летописца чем-то неприлично коричневым написано: «Этот сортир был построен Карлом Украловичем Коралловым, который просрал национальную идею».
Другие рассказы:
«Дерзаю всеподданнейше доложить Вашему Всемогуществу, что народонаселение города, коим я счастлив управлять, обратилось ко мне с ходатайством повергнуть к стопам Вашим, Великий Государь, одушевляющие их чувства безграничной преданности Вам и готовности, при всей тяготе условий переживаемого времени, внести свой посильный вклад, не щадя сил и самой жизни на благо Родины и к вящей славе Вашего Всемогущества. Посему просим оказать Высочайшую поддержку в деле возрождения страны с самых её низов».
Державный чиновник внимательно прочитал написанное, довольно крякнул перегаром в сторону мэра и уехал. Вскоре курьер доставил из столицы депешу, на которой стояли гриф «Совершенно секретно» и одобрительная подпись кого надо.
Финансирование потекло мощным животворящим потоком. В судьбе Кораллова наметился коренной перелом в личностном коррупционном росте. К нему потянулись бесконечные вереницы подрядчиков с щедрыми предложениями вечной корыстной дружбы. Градоначальник приосанился, стал заметно выше. Его взгляд загорелся тем особым огоньком державности, который отличает важных чиновников от прочих людей.
В ночных грёзах Карлу Украловичу теперь часто являлся император Веспасиан в пурпурной тоге и вёл с ним беседы о важной роли общественных уборных в деле наполнения государственной казны. Лавры великого римлянина и его знаменитое «Деньги не пахнут» не давали Кораллову покоя. В голове у мэра родился свой девиз: «Magnitudo de stercore nascitur» – «Из дерьма рождается величие». Именно он золотыми буквами на двух языках должен будет украсить фронтон нового общественного туалета. Одной ногой Карл Кораллович уже шагнул в бессмертие. Второй крепко стоял на земле для общения с подрядчиками.
Устремившись в светлое будущее, город менялся на глазах. Ещё недавно заброшенный парк круглосуточно рокотал техникой и завывал молитвами рабочих в час намаза. Повсюду на улицах появились плакаты с призывами к жителям сплотиться и помочь родной стране. Жена градоначальника, Клара Украловна (в девичестве Кларнетова), уже подбирала виллу в Средиземноморье.
Торжественное открытие многоэтажного туалета по давней традиции было приурочено к очередному государственному празднику. Накануне ночью по приказу власти все деревянные сортиры были решительно снесены. Осиротевшие зады городских задворов после их ликвидации засадили плодовыми деревьями. Заря новой жизни уже занималась над городом.
Многоэтажный туалет удался на славу. Входная группа из карельского гранита, выполненная подрядчиком городского кладбища, сияла бессмертным афоризмом Карла Украловича. В дизайне перил угадывались мотивы могильной оградки. Клумба с разноцветными петуниями сразу стала украшением всего города. Верхний этаж туалета радовал глаз мэра итальянской плиткой. Туда доставлял бесшумный лифт с играющей в нём успокаивающей музыкой. Напротив выхода из лифта, за крепкой дверью со сверкающей в свете ламп табличкой располагались личные туалетные покои самого Карла Украловича. В них были зимний сад, библиотека, комната отдыха с гардеробом, бильярдом, кальянной, игровыми автоматами и аквадискотекой. Посреди большого помещения на возвышении стоял золотой унитаз. К нему из приёмной вела ковровая дорожка. Мозаичное панно с портретом Вседержавного Властителя занимало всю стену. Этажом ниже расположились персональные кабинеты ближайших соратников мэра. Ещё ниже находились кабинки повышенной комфортности для именитых горожан и случайных иностранных туристов. Первые этажи здания, выкрашенные масляной краской, были оборудованы напольными унитазами турецкого типа, разделёнными фанерными перегородками. Городская сеть маршрутов радикально изменилась: теперь весь транспорт соединял туалет с окраинами. Билет на автобус служил и билетом на этаж повышенной комфортности для простых граждан.
В назначенный день весь город собрался на площади. Сияющий медью оркестр филармонии выдувал из труб бравурные мелодии. Многочисленные посетители в характерном нетерпении топтались возле входа в ожидании открытия. Столичное телевидение брало интервью у яркого представителя старой туалетной культуры Ерепения Мягкостулова. Его покрасневшие глаза горели похмельным огнём.
– Мы присутствуем при реализации новой национальной идеи. Что вы думаете о предстоящем судьбоносном событии в жизни города и страны? – с эмоциональным повизгиванием спросила его журналист мыслеформирующего канала. Мягкостулов жизнерадостно выругался в камеру и выдал с ходу:
– А чё тут думать? Наше дело телячье: где привяжут, там и срём!
В это время оркестр заиграл «Гром победы раздавайся» и дальнейшая эмоциональная речь Мягкостулова утонула в бравурных звуках.
Карл Укралович, сверкнув новым «Ролексом», вышел на крыльцо и поднял начальственную руку, приветствуя жителей и гостей города. Вдруг вдалеке послышался рокот летящего вертолёта. Через минуту вертушка села на площади перед зданием. Из него со связкой туалетной бумаги вышел сам державный чиновник. Оркестр заиграл «Славься». Сопровождаемый нетерпеливыми взглядами горожан, столичный гость поднялся на крыльцо и начал свою речь:
– Дорогие соотечественники! Нам выпало судьбой жить в непростое время, когда враги тянут свои грязные руки к нашим духовным ценностям. В своих гнусных клеветнических нападках они словно не замечают наших былых достижений в области балета и освоении космоса, а видят лишь временные недостатки текущего момента. Но мы никому не позволим лапать нашу Родину за её бескрайние просторы! Сокрушительным ударом навсегда отобьём у завистников желание глумиться над родными берёзками. Долг каждого гражданина – внести свой посильный вклад в укрепление обороноспособности нашей невинной в своих доброжелательных помыслах страны. Помните, что каждое посещение туалета – это акт гражданской сознательности и выражение поддержки тому курсу, по которому мы решительно идём, несмотря на грабли, разбросанные повсюду нашими недоброжелателями!
Под звуки гимна державный посланник вручил градоначальнику подарок, взял из его рук ножницы и перерезал ленту. Оркестр заиграл попурри из патриотических песен. Истомившиеся от несправленной нужды горожане устремились внутрь. Ввиду случившегося ажиотажа кабинки приходилось брать штурмом.
Карл Укралович пригласил столичного гостя к себе в новые покои и выразил глубокую благодарность за оказанное доверие портфелем, распухшим от щедрости подрядчиков. Тот осуждающе посмотрел в глаза зардевшемуся мэру и принял портфель, умело поддерживая на лице выражение ответственности за судьбу Отечества.
Энтузиазм жителей превзошёл все ожидания. Уборщицы оттирали его до позднего вечера. Цех по заготовке выдал на нужды обороны первую партию сырья.
Отгремели фанфары, отзвучали торжественные речи. Жизнь пошла своим чередом. Площадь перед зданием очень быстро обросла магазинами, кафе и ларьками. Каждое утро под звуки «Амурских волн» и прочих вальсов жители города начинали здесь свои рабочие будни, а по выходным приезжали семьями и гуляли допоздна. И хотя рейсовые автобусы порой ломались и сходили с маршрута, а туалетная бумага в одночасье закончилась, эмоциональный подъём жителей не ослабевал. Кривая заготовки сырья уверенно ползла вверх, вселяя во врагов чувство ужаса.
Обласканный славой и столичной властью, Карл Укралович уехал с Кларой Украловной в очередной отпуск обживать новый дом в Средиземноморье.
А в это время, как всегда неожиданно, городской водоканал начал плановый ремонт труб, перекопал весь парк и площадь перед ним. Без воды туалет мгновенно превратился в огромное отхожее место. Вонь от него ядовитым облаком сначала накрыла городской парк, а потом стала распространяться дальше по округе. От миазмов мелодии, исполняемые оркестром, искажались до неузнаваемости, а потеющие от газов трубы вместе со звуками выдували зловоние. Кафе опустели. У коробейников слезились глаза, цветочницы начали падать в обморок. Уборщицы наотрез отказывались заходить внутрь.
Патриотизма граждан хватило ненадолго. Пользуясь случаем, политически незрелые жители города перестали ездить в парк для отправления своих естественных потребностей. Патрули то и дело вылавливали их в посадках на месте бывших сортиров. Вскоре на задворках то тут, то там стали расти новые нужники. План по производству дерьма был безнадёжно провален.
Столичное телевидение посвятило отсутствующему в стране Кораллову разгромный сюжет, разглядев в происходящем злокозненную руку Запада. Осмелевшие недоброжелатели обвинили мэра в том, что туалет был построен по принципу курятника – кто выше сидит, тот и гадит нижним на голову. Зад памятника основателю города в одночасье потускнел, а потом и вовсе покрылся купоросом.
Вернувшийся из отпуска Карл Укралович осунулся и похудел, осознавая свою персональную ответственность за брешь в обороноспособности страны. Все его мысли были о чудесном спасении от ответственности. Но было уже поздно. В мозаичном панно служители закона вдруг отчётливо усмотрели глумление над Вседержавным Правителем. Затем под истеричные вопли Клары Украловны изъяли накопленные богатства и арестовали виллу в Средиземноморье. Звезда Кораллова стремительно закатилась.
Прошли годы. Памятник основателю захолустья, в прошлом такой похожий на Карла Украловича, теперь вылитый новый глава города. Его зад снова ярко сияет на солнце. Порывы ветра, как и прежде, поднимают клубы пыли, обволакивая унылую застройку. Городской парк стоит в запустении. Его старые деревья кишат чёрными каркающими птицами. Скучающие маньяки и вездесущие собачники по вечерам пробираются по буреломам, хрустя опавшими засохшими сучьями. Посреди парка тёмной громадой стоит многоэтажное здание с выбитыми окнами. На его фасаде уверенной рукой анонимного летописца чем-то неприлично коричневым написано: «Этот сортир был построен Карлом Украловичем Коралловым, который просрал национальную идею».
Другие рассказы:
Вы можете оставить отзыв или подписаться на новинки автора
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь с условиями о персональных данных
