"...И в полночь на край долины
увёл я жену чужую,
а думал – она невинна"
Она материализовалась из стихов Лорки, затеняя грудью скудный питерский свет на страницах моей книги. Стремительно ворвалась в мою жизнь из пронзительно красивых строчек, которые даже в переводе на русский не растеряли своей взнервлённой испанской экспрессии. Свалилась на меня, увлечённо читающего возле окна в Доме книги на Невском, с поэтического облака. Затмение случилось посреди осени в будний день после полудня. Вокруг нашей одержимости книгами эта история и завертелась. Я даже был записан в её телефоне - "Книги". А она у меня...
– Как тебя зовут?
– Неприлично у замужней дамы спрашивать имя. Вдруг ты захочешь похитить меня вместе с ним.
– Когда я захочу вернуть тебя мужу, я верну ему тебя как Лорку. Прочитанную вдоль и поперёк, с пометками в самых интересных местах.
Она улыбнулась, и это означало: «Читай меня и перечитывай, забрасывай и снова возвращайся ко мне. Пометь своим экслибрисом. Я буду хранить печать твоей страсти, пока не истлеют страницы моей книги».
"Её жасминная кожа
светилась жемчугом тёплым,
нежнее лунного света,
когда скользит он по стёклам"
Богатое прошлое этой женщины, преломляясь через призму развитого воображения, превращалось в живописные истории о сексе, которые она писала мне в вайбере, истекая пикантными подробностями. Разговорный жанр ей удавался хуже. Иногда, если я долго не отвечал, Лорка удаляла сообщения. При этом часто доставалось и более ранним посланиям…
– Закончил совещание, а тут целое кладбище твоих сообщений.
– Это тебе моя месть за холодность и невнимательность!
– Зачем ты их убила?
– А зачем им жить, если тебе недосуг их прочитать?
– Ты слишком много времени и сил тратишь на борьбу с написанным.
– Почему ты мне не отвечаешь? Мне долго нужно ждать и злиться?
– А вопрос какой?
– Мысленный.
– Так я тебе давно уже мысленно ответил. Поищи у себя получше!
– Подавай мне внимание! У меня игривое настроение!
– Я тебя мысленно таким вниманием окружил, что голова должна закружиться! Но если будешь красть слова из сообщений, останешься навечно лишь со знаками препинания!
– Я с утра живу мыслями о сексе. Перетрахала всех мужчин по дороге на работу. В моём женском организме остро не хватает тебя!
– Подумай о чём-нибудь другом!
– Поскольку красивым женщинам думать не положено, я и не думаю.
– Ты весь день трындишь своими пальцами в телефоне. Не отвлекай меня! Дай поработать!
– Я же к тебе с любовью, не злись!
– Я же по-доброму осерчал на тебя!
– Тогда жди меня сегодня.
Она была идеальной любовницей: говорила мало, кончала быстро, уходила сразу. И жила в ритме фламенко: не по-северному стремительно. Время для нас текло с разной скоростью.
– Когда у тебя День рождения?
– Скоро, через два месяца!
– С твоим темпом это уже завтра вечером.
– Значит, завтра вечером с тебя подарок и пирожок!
Наша переписка была для неё чем-то вроде предварительных ласк перед грядущим сексом. В ней Лорка распалялась так сильно, что приходила, полыхая желанием, словно доменная печь. Обычно встречи начинались сразу с раздевания у порога. Иногда она выпивала стакан воды.
– Моя женская глубина немедленно требует твоей мужской сути! Что ты будешь делать со знанием этого?
– Я пока сделаю вид, что не заметил твоего сообщения.
– Ах так! Я сейчас найду способ привлечь твоё внимание!
Прислала фото котёнка.
– Купи котика!
– Ты торгуешь киской?
– Нет. Киска не продаётся. Но, если хочешь с ней поиграть, я приду. Она такая же милая и пушистая.
Её оргазмы начинались сразу, как только я касался рукой промежности. И мои пальцы ловили пульсации её глубины, будто где-то в океане начиналось землетрясение. Она хватала мой член лоном и крепко сжимала внутри себя.
"И лучшей в мире дорогой
до первой утренней птицы
меня этой ночью мчала
атласная кобылица..."
Меня хватало ненадолго, но это не имело никакого значения. За это время Лорка успевала прожить долгую интересную жизнь. Минуту она лежала, не позволяя к себе прикасаться («отстань, дай мне успокоиться!»), и исступлённо смеялась. А потом стремительно собиралась и уходила. Я провожал её у дверей голый. Её прощальный поцелуй всегда был тороплив и холоден. Иногда несколько мгновений нашей короткой встречи тратилось на выбор новых книг. Она, не глядя, хватала их с полки, прятала в сумку и убегала в темноту питерского вечера.
За пределами нашего с ней придуманного мира был её мир земной. С мужем, детьми, уроками, уборкой-готовкой, садами-огородами и прочими атрибутами семейного счастья. Земной мир включал в себя также дуру-начальницу, блудливых подруг с проблемами в личной жизни и легион поклонников, живущих мечтами о ней (или поклонники были из другого мира?). Лорка легко перемещалась между своими мирами, стирая грани между настоящим и придуманным.
Иногда земной мир прорывался к нам телефонными звонками от мужа. И тогда я узнавал, что она вовсе никуда не пропала (хотя с момента её прихода прошло не больше десяти минут), что на ужин сегодня пельмени и то, что мне знать было вовсе не нужно.
После каждой встречи Лорка слала мне обязательный, иногда странный, привет по пути из одного мира в другой.
– Я тебя сегодня увидела во всех отвлекающих от моей любви к тебе образах!
– Очутись у меня завтра вечером в 19.33 в плаще на босу ногу! Это порадует мой образ тобой ещё раз.
– Я с минутами не дружу. Особенно по понедельникам. Понедельник, он деятельно-рассудительный, хоть и безрассудный. Дождёмся следующей недели. Принесу одно уютное жаркое вместилище, которое всегда тебе радо. А ты пока думай, как за короткий срок напитать меня эмоциями целого вечера.
– Зачем ждать целую неделю? Приходи, как только нужно будет быстро впитать целый вечер.
– В следующий понедельник я снова вся твоя.
– Я согласен на твоё всё уже сейчас!
– Спи, моя радость!
– В 2.34 буду загадывать на летящую звезду, ловить своё счастье!
– На моих часах нет стрелок. Ты можешь поймать не своё счастье!
– Просто не смешивайся с другими звёздами!
"А бёдра её метались,
как пойманные форели,
то лунным холодом стыли,
то белым огнём горели."
Она снова врывалась в мой вечер после работы и наполняла стонами всю квартиру. Её живот ходил волнами, а лоно сокращалось так сильно, что выталкивало меня из себя сразу, как всё заканчивалось.
– У меня такое ощущение, что твоя вагина пережевала мой член и выплюнула.
– Зачем ему быть внутри, если он уже бесполезный.
– Он – единственное, что нас соединяет, когда мозг выключен.
– Я сегодня напиталась оргазмами на долгое время. Но боюсь, что забуду об этом уже завтра.
По-моему, последнюю фразу она говорила, почти одевшись. Ценный навык для солдат при подъёме по тревоге.
Как обычно, через несколько минут диалог продолжился в сообщениях.
– Да, экспресс-секс – это хорошо, но слишком нервительно. Я бегу домой от твоего напора на дрожащих ногах, как дикая лань. Покупай квартиру в нашем подъезде, буду по-соседски за солью приходить или дрелью. А может, вместе медитировать на заре.
– Не пугай меня близким счастьем с тобой! Продам квартиру по соседству уже через неделю! Да и дрели у меня нет…
Иногда перед сном я выступал в роли психотерапевта.
– Мне плохо. Погладь меня.
– Я слишком далеко. Могу только мысленно ослабить резинку от трусов.
– Я вообще без них. Откуда ты такой непонятливый?
– Из твоих девичьих грёз. Хочу погрузиться в твой удивительный мир без трусов, открытый мне в переписке.
– Грустно мне. Печальные слёзы падают на грудь. Стылые долетают.
– Куда потом стекают ручьи твоих слёз?
– Я и сама думаю об этом, глядя в окно.
– Закрывай окно! Замёрзнут не только слёзы, но и душа. Её будет сложно отогреть за время нашей короткой встречи.
– Зато угощу тебя замороженными сиськами.
Я всегда был в курсе её томлений и фантазий.
– Вчера влюбилась в дирижёра в телевизоре. Так захотелось поселиться к нему в душу. Она у него такая ранимая, что пришлось остаться в ней и замереть, чтобы ничего там не повредить.
– Не в ту душу устремилась.
– А в какую надо было?
– В мою.
– Тогда я приду к тебе послезавтра, вся в дирижёре и с мечтами о симфоническом оркестре.
– Тебе придётся сыграть мне что-нибудь на первом, что попадёт тебе в рот. А я украшу твою жизнь поцелуями.
– Поцелуями ты немного избавишь меня от моих мечтаний, но всё равно так призывно звенит труба.
– Я не был горнистом в школе, но на тебе сыграю полонез.
– Только не расстрой мою настройку!
– Мне бы не сломать свой инструмент в связи с возможной экспрессией!
"Я сонных грудей коснулся,
последний проулок минув,
и жарко они раскрылись
кистями ночных жасминов."
Дрынь-дрынь. Прилетели её фотографии в нижнем белье. Чашки бюстгальтера были наполнены грудью, как тугие паруса штормовым ветром. Казалось, я слышу треск натянутой ткани. Не знаю, сколько часов они томились в телефоне, пока я их увидел.
– Шла с мужем мимо отдела нижнего белья, так захотелось купить!
– Купила?
– Я уговорила мужа, чтобы он увёл меня от соблазна! Вот для чего нужен муж!
– И далеко ему удалось тебя увести?
– Достаточно далеко от мыслей о тебе!
– Зачем тебе муж, если ты мыслями не с ним?
– Вообще-то, он замечательный человек: любит меня, дарит нижнее бельё и целует везде. Ты же меня не целуешь! Придётся как-нибудь прийти совсем другой, чтобы заново познакомиться.
– Приходи завтра. Что изменишь в себе?
– Я только что побрила лобок. Вот и хочу поцелуев, как ненормальная. Пришли мне срочно хоть парочку!
– Покажи куда!
– Покажу. Но только при встрече.
– Если точно не обозначишь координаты цели, то пошлю наугад. Накрою случайными поцелуями весь район.
– Что же тогда достанется мне?
– А тебя пусть муж поцелует от моего имени!
– Зачем ты так о нём?
– Я очерняю его в твоих глазах из корыстных низменных побуждений, питаемых исключительно высокими чувствами к тебе.
– Лучше бы отдал ему денег за этот подарок. А можешь мне отдать. Мне они всё равно нужнее!
– Приходите завтра вместе и сами решайте, кому деньги достанутся за его подарок!
Накануне нашей скорой встречи, поздно вечером Лорка снова заёрзала в телефоне.
– Привет! Я, вообще-то, думаю о тебе. Или прикажешь не думать? Как скажешь - я так и сделаю! Отвечай немедленно. Хотя можешь и не отвечать!
Я не ответил.
– Эй, ты где? - И почти сразу же (для неё это была целая вечность): – Спи один и страдай, пока я свожу счёты с ушедшим навсегда, и над моей печалью смеётся пианино, показывая зубы, оскал угля и льда, как у Лорки.
Я продолжал молчать. Телефон подождал ещё немного и выплюнул на экран новое сообщение.
– Могу прийти к тебе как-нибудь завтра вечером или не приходить. Это ведь неважно.
– А давай! Приходи или не приходи. Мне всё одно, ждать тебя или не ждать!
Конечно, она пришла. Кричала, как раненая птица. И была похожа в эти минуты на других… раненых птиц. А потом выпорхнула в открытую перед ней дверь. И буквально через несколько минут прилетела строчками.
– Твои соки, напитав меня до краёв, текут по ногам в Неву, пока лечу в семейное гнездо. Я вернусь в него, наполненная блудом. Что я скажу мужу, когда он увидит меня?
– Почитай ему что-нибудь из Мандельштама
– У меня всё кипит, когда я прихожу к тебе, и всё горит, когда я ухожу. Зачем ты не даёшь мне остыть для счастливой семейной жизни?
– Я готовлю тебя к совместным мукам в преисподней. Мне нужна хорошая компания. Постарайся до Страшного Суда не каяться в содеянном.
– Птиц не берут в преисподнюю. Сегодня я видела, как машина сбила голубя. Я подняла его и отнесла умирать на газон.
– Ты не только красивая женщина, но и орнитолог-гуманист!
– А ты хоть и красивый мужчина, но дурак!
– Ты сегодня в орфографическом ударе. Просто Энигма! Продолжай!
– Однажды я видела мальчика с голой спиной. Лопатки его выпирали как крылья. С тех пор я полюбила мальчиков. Если бы ты хоть раз из интереса поцеловал меня в спину, то заметил бы там крылья.
– Я помню твои сложенные крылья. Даже когда целую ниже спины. Как долетишь до гнезда – чирикни!
На следующий день я возвращался по Невскому домой. На Аничковом мосту привычно остановился поглазеть на скульптурные группы. Возле моего любимого коня с ликом врага России - Наполеона на гениталиях (или это всё-таки личный враг скульптора Клодта?), телефон закипел сообщениями от Лорки.
– И где же ты, милый друг? Почему ты не пишешь мне о том, как сильно хочешь овладеть мной? Я уже вся истомилась в ожидании!
– Я на улице. Стылые пальцы норовят написать пронзительную поэму в стихах. Но я поберегу их для ласк и троганий тебя.
– Если бы ты знал, как я тебя хочу: и стылые пальцы, и морозную кожу. Но твои длинные, хорошо воспитанные пальцы вместо" пронзай" случайно набирают "прощай".
– Мои пальцы не ошибаются.
– Тогда пиши мне. Пиши странно, возвышенно и грязно. Мне хочется мерзости и красоты. Я буду жить ожиданием падения.
– Ты возвысишься перед падением, как Травиата, и закончишь свои дни падшей женщиной в притонах Риппербана, где я буду раздевать тебя поцелуями. Приходи поскорее в мою постель и сделай свой первый шаг в неизбежное.
– Уже иду! Отогревать твои бестолковые пальцы!
Мы встретились у входа в парадную. Лорка затащила меня в квартиру и буквально изнасиловала всей собой. А потом сгинула в зябком питерском вечере. Пальцы мои даже не успели согреться.
"В песчинках и поцелуях
она ушла на рассвете.
Кинжалы трефовых лилий
вдогонку рубили ветер."
Я пришёл в себя, лишь услышав, как блямкнул сообщением телефон.
– Только что была счастливой удовлетворённой женщиной, и желание этого состояния во мне становится сильнее с каждым разом. Ты точно в меня что-то эдакое втолкнул, от чего у меня желание секса до тряски становится. Уже стала сексозависимой. Безумно секса хочу, беееезззуууумно!
– Мои всё ещё стылые пальцы мечтают о тебе. Но ты постоянно ускользаешь!
– А ещё мне всегда становится немного грустно, когда я вижу у тебя столько книг. Ведь у меня никогда не будет времени на то, чтобы их прочитать. Если только поселюсь в твоей квартире и не дам тебе ко мне прикасаться.
– Кстати, когда ты отдашь мои книги, давно взятые ненадолго полистать? Ещё немного, и они начнут преследовать тебя в ночных кошмарах.
– Ты бы мог не таить злобу и сказать об этом сразу. А пока твои книги разошлись по рукам моих блядских подруг. И вообще, имею право их оставить себе после того, сколько бескорыстно-интимного между нами случилось за это время.
– Можешь оставить в обмен на свои откровенные фото. Или подруги пусть отдуваются, раз питаются литературой за твой счёт.
– Я лучше всё верну! Каждую строчку. Секс с тобой даже в мыслях - слишком много для них за такую ерунду.
– Не могу поверить, что ты пожалеешь мне своих подруг! После всех строчек, впитанных из текстов!
Она неожиданно пропадает, но возвращается через час.
- Звоню подруге: «Хочу поделиться с тобой мужчиной». А она мне: «Ты дура? Кто же делится?!» А я ей: «Не знаю, он хочет». А она: «Ему тебя мало?» Я отвечаю: «Да нет, не мало! Просто, он хочет убедиться, что я добрая». И она, представляешь, согласилась!
- Вдвоём вы больше книг успеете прочитать
- Её только секс интересует.
- Тогда у тебя останется больше времени на выбор и чтение книг, пока я буду с ней.
В ответ мне пришли фото женщины с хищным взглядом голодной суки. Не знаю, зачем я их оставил в телефоне…
Мы по доброй традиции ненадолго остыли друг к другу. И вот Лорка снова заколыхалась невской волной в моём телефоне, буквально выплёскиваясь с экрана.
– Сегодня, выйдя на улицу, я встретила кучу голодных мужских глаз. Хотя и не весна. Какой-то мужчина на белом авто остановился и спросил, сколько у меня поклонников. Я ответила, как леди, что весь мир у моих ног. Он в ответ подарил мне грязный намёк.
– А может, сегодня твои ноги случайно принесут тебя в мои объятия?
– Ждёшь меня?
– Жду! Приходи поскорее, переполненная трепетом и вся в своих причудах!
– Я не могу. У меня жизненные обстоятельства!
– Тогда будешь должна не только предварительные ласки, но и секс по телефону. Но лучше приходи и изгоняй из себя всё то, что мешает нам заниматься друг другом вживую!
- Я готова к сладким переживаниям с тобой в один из ближайших дней. Надо же завершить все душевные треволнения, получив в награду поцелуи во все губы.
- Срочно подавай мне свои влажные фантазии!
- Ладно, жди меня. Я не перечливая.
Она пришла через несколько минут ("Я случайно проходила мимо!") Лишь только я дотронулся до её промежности, огромные мурашки выпрыгнули на ягодицы и замерли неровными стайками. Моя ладонь, тихо шелестя кожей, заскользила по пояснице, разгоняя мурашки по всему телу. Даже не помню, сказала она хоть пару слов тогда.
А потом началось!..
– Я мчусь от тебя домой под холодным дождём, мокрая и счастливая, как пизда после доброй ебли!
– Ты сегодня особенно хороша! Просто ВАУ!
– Вау – сказали сегодня все столбы и тротуары, а одна женщина в годах даже назвала меня шлюхой!
– От женщины в годах это даже не комплимент, а похвала.
– Я и сама это знаю. Когда состарюсь, тоже буду говорить приятное красавицам с горящими после секса глазами.
И снова короткое затишье, скованное первыми морозами. И новая оттепель.
– Завтра у нас памятная дата. Годовщина нашего знакомства, - затрепетала Лорка как-то вечером в телефоне.
– Неужели в этот день месяц назад ты одарила меня надеждой, целясь душещипательными рифмами Лорки прямо в сердце? А потом через день стремительно отдалась после быстротечного романа за чашкой кофе в Доме книги?
– Ты совратил меня слишком быстро, развратник! Между этими событиями я прожила целую грешную вечность.
– Не наговаривай на себя. Ты прекрасная любовница, жена и мать, судя по нескольким минутам нашего живого общения за этот месяц.
– 30 дней – это совсем не много для того, чтобы хорошо узнать меня со всех сторон (игра слов).
– 43 тысячи минут – это почти ничего даже для того, чтобы понять, что в тебе так привлекает меня.
– Не считай мою жизнь в минутах! Я в них слишком быстро старюсь!
– Тогда найди время и дай мне повод узнать тебя и с другой стороны (игра слов).
– Изгоню из себя сегодня вечером всё, что накопилось в моей жизни до тебя.
– Не торопись, памятная дата только ещё завтра.
– Не переживай! Я завтра приду к тебе снова голодная (игра слов). Съем тебя, если не приготовишь мне чего-нибудь.
– Я тебе духовной пищи бездуховным способом приготовлю.
– А как же сыр-икра-мидии с вином?
– Если успеешь поесть за минуту – будут! Или можешь специально задержаться подольше. Успею, наконец-то, рассмотреть тебя, пока ты ешь.
– Купи мне духи "Поэм".
– С тебя два незабываемых оргазма!
– Знаешь что! Нельзя так к женщине относиться, если она тебе хоть немного дорога. Я вынуждена буду общаться с корыстью! И за сыр с вином, которыми ты меня не угощаешь, я тоже должна с тобой стараться?
– Можешь отказаться от всего и трахаться бескорыстно.
– Это противоречит моей женской сути. Я тебе ещё и мозг выклюю за это!
– У тебя редкий дар трахать мозг в переписке! Сохрани свой дар для человечества! Но обрати мимо меня! Мой мозг уже в шрамах и стигматах от прошлой жизни.
– Сначала ты мне подаришь духи. Затем будешь целовать меня во все губы! Будешь меня держать крепко и жадно! Добьёшься, чтобы я кончила. Это случится быстро.
– Ты мне, кстати, должна ещё много неслучившегося. Духи не оставят тебе пути к отступлению.
– Так ты подаришь мне духи?
– Я тебе никогда не отказывал. У тебя есть легкомысленное платье без трусов?
– Возможно, я приду к тебе в нём завтра!
–И не забудь про бессмысленность трусов!
Лорка пришла нетрезвая и взбудораженная. И в этот раз никуда не торопилась. Затянувшиеся паузы своего выразительного молчания неторопливо запивала просекко. Глядя на пузырьки в бокале, я вспоминал её неистовые мурашки по всему телу и предвкушал, как буду сгребать их ладонями снова. А она, сделав большой последний глоток, вдруг увлекла меня в постель, раздвинула ноги в шпагат и приняла меня со всей своей страстностью, расцвечивая тишину позднего вечера своими стонами. А я… Я безнадёжно опоздал со своими фантазиями.
"Тому, кто слывёт мужчиной,
нескромничать не пристало,
и я повторять не стану
слова, что она шептала."
Насмеявшись после секса и немного успокоившись, Лорка вдруг заговорила, лёжа у меня на плече.
– С чего началось наше знакомство?
– Давным-давно, когда я был старой керосиновой лампой или красным фонарём в районе Риппербана, я заглянул тебе под юбку и увидел там приглашение к встрече через много лет. Помнишь это?
– Я была там в твоей жизни? И была ли я там?
– Там были тени человеческих встреч, разлук и пороков, которыми случайные люди связаны между собой. Там были и распахнутые души по средам, и раздвинутые ноги по праздникам, и субботние кабацкие оргии в портовых притонах январскими промозглыми вечерами. Из смутных переживаний прошлого моя память выхватила тень женщины, говорящей на странных языках, и перенесла её в настоящее. Что ты знаешь и о чём молчишь?
– Я отчаянно думаю, как сохранить тебя в своей душе. Твой свет дольше всех продержался у меня под юбкой, освещая чувства к тебе и мысли о будущем с тобой.
– Будущее уже наступило, но странное прошлое нас не отпускает.
– Тогда я снова вернусь туда, где ты был мной любим, в то время в прошлом, когда из сотен рук под юбкой я ловила твой фонарный свет и его холодные поцелуи между ног. И позову тебя за собой в мир воспоминаний.
В этот раз она ушла поздно и ничего не писала мне по дороге домой. Только на ночь прислала поцелуй и пожелала спокойной ночи. И не проявлялась дольше обычного. А потом что-то изменилось.
– Когда мы познакомились, куда делись твои бесчисленные любовницы? Или они остались?
– То ли я очистился от прошлого, то ли прошлое меня покинуло. Мои женщины остались в темноте случившегося и лишь изредка шлют оттуда напоминания о себе.
– Они снятся мне в ночных кошмарах. В красно-чёрных пеньюарах, с бородавками и гнилыми зубами. А блондинка голая в валенках и с мохнатой пиздой. Ненавижу их ночной шёпот!
– Я давно не был там, на нехоженных дорожках. Мои обезумевшие поклонницы уже заросли своими несбыточными впечатлениями.
– Ты грязнешь в своих мерзких тётках!
– Женщина есть трясина погибельная. И руку помощи вязнущему в ней подают один раз в жизни - при рождении. Приходи ко мне в душу на погибель мою!
– Имею сомнения, что там есть достаточно места для меня. Там полно твоих всяких мерзких баб! А я лишь частично...
– Ты там вся целиком со всеми своими причудами. И тебя так много, что мерзким бабам места почти не осталось.
– А тебя уже нет во мне! Ты не можешь там быть!
– Тогда изгони из себя мысли обо мне и наслаждайся пустотой! А то мне кажется, что я в тебе застрял!
– Не во мне, а в этих похотливых женщинах, которые бессовестно смотрят на тебя. Где ты будешь завтра?
– Буду где-то не в тебе.
– Почему?
– Чтобы ты сама решила, чего ты хочешь.
– Я приеду к тебе туда, где ты будешь.
– Тогда приезжай ко мне домой, наивная и непорочная в помыслах!
Лорка пропала на день, а потом вернулась с неожиданной стороны.
– Я нашла в твоей книге белый волос, он зашил мне дорогу в твоё сердце. А потом белый волос возле твоей двери запретил мне принимать твои поцелуи. Между нами встала твоя блондинка. Я ненавижу её! Я не ревную. Просто к слову. А ещё мне снился сон, что белые волосы змеились клубком и норовили ужалить в самое сердце. Я, пожалуй, совью из них венок и буду ходить, как Горгона Медуза. А недостойные моего любовного внимания будут каменеть от одного лишь взгляда. И мир вокруг превратится в погост с каменными истуканами. Я уже чувствую, что из нежной чувственной нимфы исказилась в ужасную горгону.
– Когда сегодня я гулял по городу, мне встретилось много памятников. Почему-то подумал о тебе. Будь осторожнее с недостойными твоего внимания.
– Чем занимаешься?
– Улаживаю дела с одной дамой, увлечённой книгами и ревностью к блондинке.
– А я в ванной. Хочу секса. Пришли мне свой член!
– Сначала ты покажи, что у тебя между ног.
– Я их сжала, чтобы губы не расплылись в улыбке. Не могу себя снимать такой.
– И что же теперь делать?
– Не присылай мне ничего!
– Если не забуду, то не буду.
– Не смей мне отказывать. Тогда иди к своей блондинке!
– Тогда иди спать!
– Кому я тогда буду слать проклятья?
– Направь их в космос. Пусть пришельцам придёт пиздец!
– Испугался?
– Меня ужас огибает. Не бойся меня пугать своими бесстыжими откровениями. Встретимся завтра в тебе у меня!
В наших отношениях начался новый этап. Ревность к воображаемой сопернице распаляла Лорку всё сильнее. Она умоляла быть с ней грубым, завывала и плакала. Её трясло в лихорадке бесконечных оргазмов. Каждый раз, выплюнув меня из себя, она смеялась, как сумасшедшая.
– Как с тобой другие женщины общались?
– Широко раздвинув объятия.
– Суки!
– Или падшие девы?
– Блядские блондинки!
– Они не имеют цвета, но могут раскрасить серый питерский мир.
– Даже если бы ты не владел так словом, я всё равно не устояла бы перед тобой. Легла поперёк твоей жизни и раздвинула бы ноги.
– Мне тоже нравится твоё искусное владение языком (игра слов).
– Эта неделя снова блондинкина?
– Эту неделю посвящу духовным практикам.
– Сладко спится с блондинкой?
– Я всегда сплю сладко! Можешь проверить! А почему тебя это интересует?
– Ну, извини, женское любопытство.
– Ночью все блондинки одинаково темны.
– Сколько их у тебя? Тебе одной блондинки мало? Зачем врёшь юной красавице?
– Ваши дедуктивные способности, сударыня, не дают покоя воображению?
– А куда денешь блондинку?
– Выставлю её через чёрный ход, проведя по лабиринтам твоего сознания.
– Я с тобой больше не вожусь.
– А зачем ты трепещешь желанием в мою сторону?
– Потому что я женщина, мне положено трепетать.
Она пропала надолго. Я даже подумал, что навсегда. Все мои сообщения Лорка оставляла без ответа. В Доме книги тоже не появлялась. Но однажды, в один из мрачных безнадёжных дней сквозь шум машин на Владимирском проспекте я уловил вибрации её сообщения.
– Сегодня у меня всю ночь был прекрасный секс!
– Ты мне с мужем изменяешь?
– Это не измена, это обязанность. Не то, что у вас с блондинкой, которую ты за молодость балуешь.
– Приходи ко мне.
– Не приду! Я же тебе сказала, что ухожу. Или не сказала? Серьёзно, не пиши мне больше и не ищи встреч. Хотя нет! Пиши! Ты очень поэтичен. И вчера весь день я думала, как повалю тебя на живот. И буду целовать спину. А потом вспомнила и твою измену, и что мне есть кого целовать и нежить!
– Ты же будешь страдать от моего неучастия в тебе.
– И помни! Я сегодня всю ночь занималась сексом с мужем.
– Твоя месть за блондинку была прекрасной!
– Прощай, мой друг! Нет больше ни желания, ни сил для тебя стараться. Тысячу раз прощай! Тебе я больше не достанусь! Вот тебе на долгую память мои фото.
На фотографиях Лорка вся была разрисована ярко-красной помадой: губы, шея, соски. Отчаянная вульгарность делала её похожей на клоуна-вампира.
– Я – жаба, квакающая стихией, я – змея среди лесов и лугов.
– Тебя тошнит неприглядными образами. Такой мне тебя трудно увидеть.
– А иногда я – рыба, страшная и чешуйчатая, с отрезанными жабрами и плавниками, вкусно приготовленная. Приготовь меня к ужину в соусе из твоих соков.
– Порой после того, как её съешь, на языке остаётся чешуя.
– Не поддавайся чарам девиц в блёстках рыбьей чешуи. Лучше уж твоя блондинка. Даю слово, что приму её, как родную.
– Верю твоему девичьему слову. Приходи завтра. Познаешь ты трепет душевный и себя другую.
Она явилась с нехорошо горящими глазами и блуждающей улыбкой. Молча разделась. Как-то безучастно отдалась. После секса лежала, глядя в потолок, и напряжённо молчала. Когда за ней захлопнулась входная дверь, я с облегчением вздохнул.
