Серая панельная многоэтажка на улице имени героя-коммунальщика Колдобина кричала матом, пыхтела самогонными парами, истошно вопила, бормотала телевизорами, плевалась окурками – словом, жила своей обычной жизнью. Но была в ней, как бельмо на глазу всего дома, немая квартира с длинными рядами книжных полок и кактусами на подоконниках. Квартиру эту обходили стороной и считали нехорошей. Там жила непонятной жизнью Горгона Змеевна Подколодная. Она зарекомендовала себя сухой, желчной и, к несчастию, слишком умной женщиной, не знающей в своей жизни нежных слов и комплиментов. Стиральная доска её грудной клетки никогда взволнованно не вздымалась при мыслях о любви, а губы были похожи на две тонкие полоски на вечно напряжённом лице. И была у Горгоны Змеевны не попа, а так... место произрастания ног. Ей никогда не посвящали стихи, не дарили цветов, не подмигивали на улице и не раздевали бессовестными взглядами. Как следствие, а может и наоборот, именно по этой причине Подколодная не любила мужчин. Мужчины отвечали ей полной взаимностью.


По любому случаю Подколодная отравляла желчью себя и мир вокруг. А случаев этих с каждым днём становилось всё больше и больше. То в магазине обсчитают, то обзовут нехорошо, то туфля увязнет в жирной, разъевшейся на осенней непогоде грязи. Словом, застряла Горгона Змеевна в своих несчастьях основательно. И, конечно, она считала, что жизнь к ней несправедлива.


Однажды посреди бессонной ночи села она на кровати, твёрдой рукой набросала план мероприятий по борьбе с превратностями судьбы, с жаром прошептала стихотворение Бродского и легла спать с твёрдым намерением найти своё счастье во что бы то ни стало.


Как мы все знаем, на пути к счастью всегда стеной стоят несчастья. Поэтому для начала Горгона Змеевна пошла к специалисту по женским несчастьям – потомственной ясновидящей Мойре Авгуровой. Та с ходу почуяла у Подколодной сглаз, порчу, венец безбрачия, а также массу иных, за деньги устранимых проблем. И тотчас предложила свои услуги по исцелению. Редкая женщина остаётся благоразумной в минуты, когда решается её судьба. И Горгона дала слабину: приготовила деньги и доверилась отражению свечи, горящему в пророческом глазу.
Авгурова, чуя решимость посетительницы, сразу зашла с козырей.
– Находила ли ты дома предметы, которые не оставляла и которые не твои?
Горгона Змеевна неуверенно кивнула в ответ.
– Точно? – наседала потомственная ясновидящая.
– Кажется, да, – пожав плечами, на всякий случай ответила встревоженная клиентка. Пламя свечи затрепетало.
– На тебя наслана порча, – голос Мойры прозвучал как приговор.
– И что же мне делать? – тонкие губы Горгоны Змеевны задрожали. В глазах пророчицы полыхнул зловещий огонь сострадания.
– В любом случае найденный предмет или продукт питания не бери голыми руками, а надевай перчатки и сжигай со словами: «Откуда пришла — туда и уходи!» – Авгурова открыла книгу с пожелтевшими страницами и стала быстро зачитывать обстоятельный список предметов и толкований грядущих бед.

– Арбуз – к тяжелым родам. Алебастровые вещи – привороты, присушки. Банка – к неприятностям. Бумажные деньги – к бедности. Гвозди ржавые – к импотенции мужа. Камень – к препятствиям в личной жизни. Лапти – к развалу семейных отношений. Мухи засушенные – к смерти. Огурец – к тоске, одиночеству. Рак речной – к неизлечимой болезни…
– Но разве можно сжечь арбуз, огурец, камень или ржавые гвозди? – скорее, по недомыслию, чем со зла удивилась Горгона. – И как у меня дома может оказаться речной рак?

Мойра замолчала, не дойдя до конца списка. За долгую практику никто не задавал ей таких странных вопросов.
– А уж мух засушенных у меня всегда полно на подоконнике. И точно не я их там оставляю. И ещё! – глаза Подколодной горели решимостью бросить вызов судьбе. – И потом, я совсем не прочь найти дома пачку бумажных денег. И если уж такое случится – то точно сжигать их не стану.
Тут бы ей остановиться и уйти, но женское любопытство не так-то просто утихомирить.
– А отчего бывает порча? – полезла Горгона Змеевна в приоткрывшийся перед ней ларь с бедами и несчастьями.
– От изурочья – оживилась слегка было приунывшая ясновидящая. И бойко, как на уроке продолжила, – Порча насылается по ветру. Поражает людей, как выстрел пулей из ружья. Блестящая метафора достигла цели в ранимой душе Подколодной. Она вздрогнула.
– Если человек не может смотреть в зеркало и не выносит своего взгляда, то это её первый признак, – разошлась Авгурова.
Горгона Змеевна только сейчас начала понимать, почему у неё такие непростые отношения с зеркалом. Скупая слеза потекла по высохшей щеке.
–А какие ещё признаки? – спросила клиентка взволнованным полушёпотом.
Специалист по несчастьям не стала миндальничать и продолжила нагонять жути:
– Если к тебе ночью приходят нечистые и живут с тобой половой жизнью.
– Ах, если бы! – мечтательно закатила глаза Горгона Змеевна, но лишь тихонько отрицательно помотала головой.
– Если у человека внутри глазного зрачка появляется красный глаз.
Подколодная вспомнила застольные фото прошлых лет, где все были с красными зрачками. Сердце её заколотилось ощущением беды. Чтобы закрепить успех, ясновидящая решила разыграть краплёную карту сглаза:
– Если с правой стороны у человека появилось так называемое тринадцатое, или чертово, ребро, то дело совсем плохо.


Взволнованный организм Горгоны Змеевны заныл лишним ребром. «Срочно к врачу!» – пронеслось у неё в голове. Сомнений быть не могло – это именно оно. Подколодной поплохело, и она схватилась рукой за сердце. Всю её засудомило. Во рту пересохло. Больше Горгона Змеевна ничего не помнила. Пришла в себя уже дома. Демонический образ прорицательницы ещё стоял перед глазами. Похудевший кошелёк скорбел вместе с хозяйкой об утрате содержимого.
Пересчитав с доктором рёбра на рентгеновском снимке, Подколодная немного успокоилась и стала собой прежней: худой и желчной, но зато без сглаза и свободной от прочих предрассудков. Но снятия покрывала одиночества и венца безбрачия так и не случилось.


– Ты не переживай! Могу тебе пособить, – доверительно шепнула Горгоне подруга, любвеобильница Шельма Меченая.
– Как? – спросила Подколодная, тяжело вздохнув.
– Есть у меня на районе один псевдохахаль. Знает он подходы к женщинам, – подруга интригующе подмигнула, вложив в тайный знак весь свой артистический талант. – Ни одна от него не уходила недовольная.
– А что он делает? – опешила от неожиданности Горгона Змеевна.
– Дарит женщинам вкус к жизни.
– И как?
– Как-как! Как предки завещали! – Шельма сделала неприличный жест.
– Да разве возможно такое? Срамота, да и только! – Горгона Змеевна полыхнула стыдным румянцем.
– Ты просто поговори с ним, присмотрись, познакомься. Тебя же никто не неволит, – поспешила успокоить её подруга. – Он своё дело хорошо знает. Как во вкус войдёшь, так ещё потом и спасибо скажешь. А если будешь дома ляжки тянуть – своего женского счастья не сыщешь. Его надо искать, а как найдёшь – биться.
– С кем биться? – Подколодная посмотрела на Шельму округлённо-удивлёнными глазами.
– Со всем миром биться. Знаешь, сколько вокруг желающих чужое счастье оттяпать?
– Сколько?
Подруга ничего не ответила. Лишь протянула визитку с номером телефона. Горгона взяла её непослушной рукой и прочла вслух чужим голосом: «Интимотерапевт П. Вездесуев, проводник в мир женских радостей»
– Так он доктор? – сказала она с облегчением.
– Ещё какой! Так вылечит, что мало не покажется! – Меченая снова глумливо подмигнула. – Я без его услуг вечно больная.


Опытный охмуренец Политрах Вездесуев, увидев Подколодную, невольно сделал каменное лицо. За долгие годы практического обольщения женщин он многое повидал, но, глядя на новую знакомую, впервые спасовал. В образе Горгоны сама судьба бросила ему вызов.
– Здравствуйте, – меняясь в лице, поздоровался дамский угодник. Его окаменевшее выражение эхом отразило тяжёлую судьбу Подколодной.
– Здрасьте, – сглотнув волнение, прошептала Горгона Змеевна.
– Ну, выкладывайте, с чем пришли, – с усилием глядя на клиентку, с наигранной весёлостью продолжил Вездесуев.
Та достала из сумочки деньги. Тревожный пейзаж лица интимотерапевта потихоньку ожил.
– Не желаете, так сказать, познакомиться, поболтать, приятно провести время?
– Желаю, – ответила Подколодная, готовая к бегству. Ноги её похолодели и заватнились.
– Позвольте предложить вам шампанского. Ведь, как известно, шампанское украшает дам, – Политрах достал дежурную бутылку недорогого шипучего напитка.
– Что вы! Я женщина порядочная, – встрепенулась Горгона Змеевна.
– Так ведь порядочные женщины потому и считаются порядочными, что делают исключение только для нас, – с наигранной весёлостью забалагурил дамский угодник. Он хлопнул пробкой, разлил пенящийся напиток, вложил бокал в трясущуюся руку Подколодной, звякнул бокалом о бокал и залпом выпил. Затем сразу налил себе ещё, бесстыже пошурудил в штанах и соблазнительно посмотрел на неё.
Горгона Змеевна, глядя в сальные глаза Вездесуева, жалостно улыбнулась и ещё сильнее замкнулась в своём несчастье. Не помогли и телесные упражнения для разжигания огня пороков. Вместо зова плоти Подколодная испытала сильную генитальную панику. Звеня натянутыми нервами, она выскочила из квартиры, как ошпаренная.
«Да вы, мадам, страшны не только в гневе!» – непрофессионально выпалил Вездесуев вслед убегающей Подколодной. Но деньги не вернул.


– Ну как? Было что-нибудь? – участливо поинтересовалась Шельма.
Горгона отрицательно помотала головой.
– Надо тебе на курорт ехать, – убедительным тоном сказала подруга. Каждую поездку на отдых она умело превращала в праздник жизни и возвращалась домой, сияя лицом, как выставочный самовар. – Тамошний амурный быт перемелет любую судьбу. Глядишь, и испечёшь из курортного теста счастье. Декольте тебе в помощь!
Потом придирчиво глянула на Подколодную и добавила:
– И смой с себя макияж с эффектом умного лица. Всех кавалеров распугаешь.


Горгона, недолго думая, взяла отпуск и поехала на море. Там, в ожидании заветной встречи, она занимала лучшие места на пляже, исправно посещала танцевальные вечера и допоздна патрулировала улицы города. Но жернова курортных романов крутились не для неё. Никто не подошёл к ней с предложением вечной любви и ни разу не раздел похотливым взглядом.
Напитавшись до краёв отчаянием и безысходностью, Горгона Змеевна решила прекратить поиски курортного счастья и вернуться в своё привычное одиночество. Ноги привели её в городской парк, куда шумы человеческих радостей почти не долетали. Устав от страданий, женщина облокотилась на причудливое дерево, повесила сумочку на торчащий из него сук и долго стояла, глядя невидящим взором в безысходность. Её бил озноб, слёзы текли из глаз. Немного успокоившись, Подколодная услышала чьё-то осторожное дыхание и деликатное покашливание за спиной.
– Извините, Вы не могли бы немного отойти в сторону? Вы мне заслоняете обзор.
Горгона вздрогнула, обернулась и увидела за собой мужчину в плаще.
– Простите, пожалуйста. Я Вас не заметила.
– Ничего страшного. Я бы не решился Вас потревожить, но мы стоим здесь уже добрые полчаса, и я немного замёрз. Да и Вам неплохо бы согреться. Позвольте укрыть Вас плащом?
Горгона безучастно кивнула. Незнакомец распахнул плащ. Одежды под ним не было. То, что она приняла за торчащий из ствола сук, оказалось выпирающим в космические дали его мужским органом. Горгона Змеевна окаменела и с ужасом смотрела на незнакомца.
– Позвольте представиться, – доверительно произнёс мужчина и дружелюбно пошевелил собой. – Василиск Истуканович Безобразов, эксгибиционист-самоучка.


Он был очень худой и весь какой-то нелепый, будто из двоичного мира, где всё описывается единицами и нулями. Страдания впечатались в его унылое лицо. Он сам казался не фигурой – тенью самого себя. Но что-то в нём привлекло Горгону Змеевну.
– А что Вы здесь делаете? – тревожно спросила она, посмотрев по сторонам. Взгляд её неизменно цеплялся за выдающуюся неожиданность Василиска Истукановича. На всякий случай она сняла сумочку со случайного знакомого и крепко прижала к себе.
– Ищу вдохновения, – ответил мужчина, глядя куда-то вдаль.
– Очень неожиданный способ вдохновиться. Много дам перепугали здесь до смерти? – Горгона Змеевна приготовилась дать решительный бой. Возможно, последний в своей жизни.
– Не помыслите дурного. Я ведь ненастоящий эксгибиционист. Просто так мне лучше думается. Понимаете?
– Поясните, товарищ! – нервно спросила горе-курортница.
– Вообще-то я программист. Сижу целыми сутками в своей квартире у компьютера и работаю. Бывает, зайдёшь в логический тупик и никак из него не можешь выбраться. Тогда я и прихожу сюда. Постою, подумаю, посмотрю на природу – и сразу в голове всё на свои места становится.
– Только в голове становится? – пошла в атаку Подколодная. – Или все части тела приободряются?
– Я на части тела и не обращаю внимания, – ответил эксгибиционист-самоучка и устремился взглядом в космос.
– А Ваша жена знает, что Вы такой… перевоплощенец? – губы Горгоны Змеевны независимо от неё сами произнесли заветный женский вопрос.
– У меня нет жены. Я целомудренник, – вздохнул Василиск Истуканович, излучая вселенскую грусть в сторону Подколодной. – Я жду встречи с женщиной, которая полюбила бы меня таким, как уж я есть.
Эксгибиционист-самоучка замолчал и пронзительным взглядом неизлечимо больного посмотрел на неё.
– И давно ждёте? – впервые глупо захлопала ресницами Горгона Змеевна.
– Всю жизнь, – вздрогнув, где надо, глухим голосом медиума ответил случайный знакомый.
Ледяной дворец опыта Подколодной начал стремительно таять. Звонкая капель грядущих глупостей зазвенела в её голове.
– Вы очень красивый женский человек. Увидев Вас, я понял, что нашёл ту вторую половину, – продолжил Безобразов нелепую партию обольщения. И снова замолчал, блуждая где-то в лабиринтах своей души.
– Половину чего? – очень некстати спросила всё ещё здравомыслящая, но уже очарованная Подколодная. Её щёки запылали заходящим солнцем. Неведомая сила влекла её навстречу судьбе, но она всё ещё чужилась Василиска Истукановича, который стоял в оцепенении перед ней, торжественный и задумчивый, как сфинкс. Было видно, что его терзали экзистенциальные вопросы.
– А скажите что-нибудь ещё, – подождав немного, закокетничала Подколодная. Во время затянувшейся паузы её сердце стучало, как паровой молот.
– Козлы могут совокупляться до 40 раз в день. Почему женщины называют мужчин козлами? – выйдя из оцепенения, голосом чревовещателя вдруг произнёс эксгибиционист-самоучка неподвижным ртом.
– Хи-хи, – вот и всё, что смогла ответить Горгона Змеевна. Сама того не понимая, она заневестилась.
Безобразов встрепенулся и начал говорить ей страшные вещи о любви, устремив невидящий взгляд в вечность.
– Ах! – только и смогла ответить готовая к грехопадению Горгона Змеевна. Туман пришёл ей в голову.
Повесив сумочку на прежнее место, Горгона Змеевна обняла эксгибициониста-самоучку и от всей своей воспрявшей души поцеловала Василиска в каменеющие губы. А тот укрыл её плащом. Так они и стояли всю ночь и молча смотрели в своё волнительное будущее. А над каменным безмолвием гор горели южными звёздами всполохи их неземной любви. И кактусы души Горгоны Змеевны расцвели прекрасными цветами женского счастья. Ведь что главное для счастья? Найти своего человека!




Другие рассказы: