Серая панельная многоэтажка на улице имени героя-коммунальщика Колдобина с утра до вечера кричала матом, пыхтела самогонными парами, истошно вопила, бормотала телевизорами, плевалась окурками – словом, жила насыщенной и интересной жизнью. Но была в ней, как бельмо на глазу всего дома, немая квартира с длинными рядами книжных полок и кактусами на подоконниках. Квартиру эту соседи обходили стороной и считали нехорошей. Там жила неискусомужная Горгона Змеевна Подколодная.
Она была сухой, желчной и, к несчастью, слишком умной женщиной, не знающей в своей жизни нежных слов и комплиментов. Стиральная доска её грудной клетки никогда взволнованно не вздымалась при мыслях о любви, а губы были похожи на две тонкие полоски на бесконечно напряжённом лице. Ей никогда не посвящали стихи, не дарили цветов, не подмигивали на улице и не раздевали бессовестными взглядами. Как следствие, а может и наоборот, именно по этой причине Горгона Змеевна не любила мужчин. Мужчины отвечали ей полной взаимностью.
По любому случаю Подколодная отравляла желчью себя и мир вокруг. А случаев этих с каждым днём становилось всё больше и больше: то в магазине обсчитают, то обзовут нехорошо, то туфля увязнет в жирной, разъевшейся на осенней непогоде грязи. Словом, застряла Горгона Змеевна в своих несчастьях основательно.
Так бы всё и продолжалось до скончания века. Но однажды посреди бессонной ночи Подколодная вскочила со своей пропитанной одиночеством кровати и твёрдой рукой набросала план мероприятий по борьбе с превратностями судьбы. После чего с жаром прошептала над ним стихотворение Бродского и легла спать с твёрдым намерением найти своё счастье.

***

Как мы все знаем, на пути к счастью всегда стеной стоят несчастья. Поэтому для начала Горгона Змеевна пошла к специалисту по женским несчастьям – потомственной ясновидящей Мойре Авгуровой. Та с ходу почуяла у Подколодной сглаз, порчу, венец безбрачия, а также массу иных, за деньги устранимых проблем. И пока растерянная клиентка не пришла в себя, предложила свои услуги по исцелению. Редкая женщина остаётся благоразумной в минуты, когда решается её судьба. И Горгона дала слабину: приготовила деньги и доверилась отражению свечи, горящему в пророческом глазу.
Авгурова, чуя решимость посетительницы, сразу зашла с козырей.
– Находила ли ты дома предметы, которые не оставляла и которые не твои?
Горгона Змеевна неуверенно кивнула в ответ.
– Точно? – наседала потомственная ясновидящая.
– Кажется, да, – пожав плечами на всякий случай ответила Подколодная. Пламя свечи затрепетало.
– На тебя наслана порча! – голос Мойры прозвучал как приговор.
– И что же мне делать? – тонкие губы Горгоны Змеевны задрожали.
В глазах пророчицы вспыхнул зловещий огонь сострадания.
– В любом случае найденный предмет или продукт питания не бери голыми руками, а надевай перчатки и сжигай со словами: «Откуда пришла – туда и уходи!» – Авгурова открыла книгу с пожелтевшими страницами и стала быстро зачитывать обстоятельный список предметов и толкований грядущих бед. – Арбуз – к тяжелым родам. Алебастровые вещи – привороты, присушки. Банка – к неприятностям. Бумажные деньги – к бедности. Гвозди ржавые – к импотенции мужа. Камень – к препятствиям в личной жизни. Лапти – к развалу семейных отношений. Мухи засушенные – к смерти. Огурец – к тоске и одиночеству. Рак речной – к неизлечимой болезни…
– Но разве можно сжечь арбуз, огурец, камень или ржавые гвозди? – скорее, по недомыслию, чем со зла сказала Горгона. – И как у меня дома может оказаться речной рак?
Мойра недобро замолчала, не дойдя до конца списка. За долгую практику никто не задавал ей таких странных вопросов.
– А уж мух засушенных у меня всегда полно на подоконнике. И точно не я их там оставляю. И ещё! – глаза Подколодной загорелись решимостью бросить вызов судьбе. – Я совсем не прочь найти дома пачку бумажных денег. И если уж такое случится – то точно сжигать их не стану.
Тут бы ей остановиться и уйти, но со времён Пандоры женское любопытство не так-то просто утихомирить.
– А отчего бывает порча? – полезла Горгона Змеевна в приоткрывшийся перед ней ларь с бедами и несчастьями.
– От изурочья! – оживилась приунывшая ясновидящая. И бойко, как на уроке продолжила. – Порча насылается по ветру. Поражает людей, как выстрел пулей из ружья.
Блестящая метафора достигла цели в ранимой душе Подколодной. Она вздрогнула.
– Если человек не может смотреть в зеркало и не выносит своего взгляда, то это её первый признак, – разошлась Авгурова.
Горгона Змеевна только сейчас начала понимать, почему у неё такие непростые отношения с зеркалом. Скупая слеза потекла по высохшей щеке Подколодной.
– А какие ещё признаки? – спросила клиентка взволнованным полушёпотом.
Специалист по несчастьям не стала миндальничать и продолжила нагонять жути:
– Если к тебе ночью приходят нечистые и живут с тобой половой жизнью.
– Ах, если бы! – мечтательно закатила глаза Горгона Змеевна, но лишь отрицательно помотала головой.
– Если у человека внутри глазного зрачка появляется красный глаз.
Подколодная вспомнила застольные фото прошлых лет, где все были с красными зрачками. Сердце её заколотилось ощущением неотводимой беды. Чтобы закрепить успех, Авгурова решила разыграть краплёную карту сглаза:
– Если с правой стороны у человека появилось так называемое тринадцатое, или чертово, ребро, то дело совсем плохо.
Взволнованный организм Горгоны Змеевны тут же заныл лишним ребром. Сомнений быть не могло – это именно оно. «Срочно к врачу!» – пронеслось у в голове у Подколодной. Ей поплохело, и она схватилась рукой за сердце. Всю её засудомило. Во рту пересохло. Больше Горгона Змеевна ничего не помнила. Она пришла в себя уже дома. Демонический образ прорицательницы ещё стоял перед глазами. А похудевший кошелёк скорбел вместе с хозяйкой об утрате содержимого.
Тщательно пересчитав с доктором все рёбра на рентгеновском снимке, Подколодная немного успокоилась и стала собой прежней: худой и желчной, но зато без сглаза и лишних денег. А вот снятия покрывала одиночества и венца безбрачия так и не случилось.
***
– Ты не переживай! Могу тебе пособить, – доверительно шепнула Горгоне подруга, любвеобильная Шельма Меченая.
– Как? – спросила Подколодная, тяжело вздохнув.
– Есть у меня на районе один псевдохахаль. Знает он подходы к женщинам, – подруга интригующе подмигнула, вложив в тайный знак весь свой артистический талант. – Ни одна от него не уходила недовольная.
– А что он делает? – опешила от неожиданности Горгона Змеевна.
– Дарит женщинам вкус к жизни.
– И как?
– Как-как?! Как предки завещали! – Шельма сделала неприличный жест.
– Да разве возможно такое? Срамота, да и только! – полыхнула стыдным румянцем Подколодная.
– Ты просто поговори с ним, присмотрись, познакомься. Тебя же никто не неволит! – поспешила успокоить её подруга. – Он своё дело хорошо знает. Как во вкус войдёшь, так ещё потом и спасибо скажешь! А если будешь дома ляжки тянуть – своего женского счастья не сыщешь. Его надо искать, а как найдёшь – биться.
– С кем биться? – Горгона Змеевна посмотрела на Шельму округлённо-удивлёнными глазами.
– Со всем миром биться. Знаешь, сколько вокруг желающих чужое счастье оттяпать?
– Сколько?
Подруга ничего не ответила. Лишь протянула визитку с номером телефона. Горгона взяла её непослушной рукой и прочла вслух чужим голосом: «Интимотерапевт П. Вездесуев, проводник в мир женских грёз»
– Так он доктор? – сказала она с облегчением.
– Ещё какой! Так вылечит, что мало не покажется! – Меченая снова глумливо подмигнула. – Я без его услуг вечно больная.

***

Опытный охмуренец Политрах Вездесуев, увидев Подколодную, невольно сделал каменное лицо. За долгие годы практического обольщения женщин он многое повидал, но, глядя на новую знакомую, впервые спасовал. В образе Горгоны сама судьба бросила ему вызов.
– Здравствуйте, – меняясь в лице, поздоровался дамский угодник. Его окаменевшее выражение отразило тяжёлую судьбу Подколодной.
– Здрасьте, – сглотнув волнение, пролепетала Горгона Змеевна.
– Ну, выкладывайте, с чем пришли! – с усилием глядя на клиентку, продолжил Вездесуев.
Та достала из сумочки деньги. Тревожный пейзаж лица интимотерапевта потихоньку ожил.
– Не желаете, так сказать, познакомиться, поболтать, приятно провести время?
– Желаю, – ответила Подколодная, готовая к бегству. Ноги её похолодели и заватнились.
– Позвольте предложить вам шампанского! Ведь, как известно, шампанское украшает дам, – Политрах достал из шкафчика дежурную бутылку дешёвой шипучки.
– Что вы! Я женщина порядочная, – встрепенулась Горгона Змеевна.
– Так ведь порядочные женщины потому и считаются порядочными, что делают исключение только для нас, – с наигранной весёлостью забалагурил дамский угодник. Он хлопнул пробкой, разлил пенящийся напиток, вложил бокал в трясущуюся руку Подколодной, звонко чокнулся с ней и залпом выпил. Затем сразу налил себе ещё, бесстыже пошурудил в штанах и соблазнительно посмотрел на Подколодную.
Глядя в сальные глаза Вездесуева, она жалостно улыбнулась и ещё сильнее замкнулась в своём несчастье. Не помогли и телесные упражнения для разжигания огня пороков. Вместо зова плоти Горгона Змеевна испытала сильную генитальную панику. Звеня натянутыми нервами, она выскочила из квартиры, как ошпаренная.
«Да вы, мадам, страшны не только в гневе!» – непрофессионально выпалил Вездесуев вслед убегающей Подколодной. Но деньги не вернул.

***

– Ну как? Было что-нибудь? – участливо поинтересовалась Шельма, встретив Горгону Змеевну. Та отрицательно помотала головой.
– Надо тебе на курорт ехать, – убедительным тоном сказала подруга. Каждую поездку на отдых она умело превращала в праздник жизни и возвращалась домой, сияя лицом, как выставочный самовар. – Тамошний амурный быт перемелет любую судьбу. Глядишь, и испечёшь из курортного теста своё женское счастье. Декольте тебе в помощь!
Потом придирчиво глянула на Подколодную и добавила:
– И смой с себя макияж с эффектом умного лица, а то всех кавалеров распугаешь!
Недолго думая, Горгона Змеевна взяла отпуск и поехала на море. Там, в ожидании заветной встречи, она занимала лучшие места на пляже, исправно посещала танцевальные вечера и допоздна патрулировала ночные улицы. Но жернова курортных романов крутились не для неё. Никто ни разу не подошёл к ней с предложением вечной любви и даже не задел похотливым взглядом. Напитавшись до краёв отчаянием и безысходностью, Подколодная решила прекратить поиски курортного счастья и вернуться в своё привычное одиночество.
Ноги привели её в городской парк, куда шумы человеческих радостей почти не долетали. Устав от страданий, Горгона Змеевна облокотилась на причудливое дерево, повесила сумочку на торчащий из него сук и долго стояла, глядя невидящим взором в безысходность. Её бил озноб, слёзы текли из глаз. Немного успокоившись, она услышала чьё-то осторожное дыхание и деликатное покашливание за спиной.
– Извините, вы не могли бы немного отойти в сторону. Вы мне заслоняете обзор.
Подколодная вздрогнула, обернулась и увидела за собой мужчину в плаще.
– Простите, пожалуйста. Я вас не заметила.
– Ничего страшного. Я бы не решился вас потревожить, но мы стоим здесь уже добрые полчаса и я немного замёрз. Да и вам неплохо бы согреться. Позвольте укрыть вас плащом?
Горгона Змеевна безучастно кивнула. Незнакомец распахнул плащ. Одежды под ним не было. То, что она приняла за торчащий из древесного ствола сук, оказалось его устремленным в космические дали выпиралищем. Горе-курортница с ужасом смотрела на незнакомца.
– Позвольте представиться, – доверительно произнёс мужчина и дружелюбно пошевелил собой. – Василиск Истуканович Созерцалов, эксгибиционист-самоучка.
Он был очень худой и весь какой-то нелепый, будто из двоичного мира, где всё описывается единицами и нулями. Страдания впечатались в его унылое лицо, а сам он казался не фигурой – тенью самого себя. Но что-то в мужчине привлекло Горгону Змеевну.
– А что вы здесь делаете? – тревожно спросила она, посмотрев по сторонам. Взгляд её неизменно цеплялся за выдающуюся неожиданность Василиска Истукановича. На всякий случай Подколодная сняла сумочку со случайного знакомого и крепко прижала к себе.
– Ищу вдохновения, – ответил Созерцалов, глядя куда-то вдаль.
– Очень неожиданный способ вдохновиться. Много дам перепугали здесь до смерти? – Горгона Змеевна приготовилась дать решительный бой. Возможно, последний в своей жизни.
– Не помыслите дурного. Я ведь не настоящий удотряс. Просто так мне лучше думается. Понимаете?
– Поясните, товарищ! – нервно сглотнула горе-курортница.
– Вообще-то я программист. Сижу целыми сутками в своей квартире у компьютера и работаю. Бывает, зайду в логический тупик и никак не могу из него выбраться. Тогда я и прихожу сюда. Постою, подумаю, посмотрю на природу – и сразу в голове всё на свои места становится.
– Только в голове становится? – пошла в атаку Подколодная. – Или другие части тела тоже приободряются?
– Я на части тела и не обращаю внимания, – ответил Созеоцалов и устремился взглядом в космос.
– А ваша жена знает, что вы такой… перевоплощенец? – губы Горгоны Змеевны сами произнесли заветный женский вопрос.
– У меня нет жены. Я целомудренник, – вздохнул Василиск Истуканович, излучая вселенскую грусть в сторону Подколодной. – Жду встречи с женщиной, которая полюбила бы меня таким, какой я есть.
Эксгибиционист-самоучка замолчал и пронзительным взглядом неизлечимо больного посмотрел на неё.
– И давно ждёте? – впервые в жизни глупо захлопала ресницами Горгона Змеевна.
– Уже 100011 лет в двоичной системе исчисления, – глухим голосом медиума ответил случайный знакомый, вздрогнув где надо.
Ледяной дворец печального жизненного опыта Подколодной начал стремительно таять. Звонкая капель грядущих глупостей зазвенела в её голове.
– Вы очень красивый женский человек. Увидев вас, я понял, что нашёл вторую половину, – продолжил Созерцалов свою нелепую партию обольщения. И снова замолчал, блуждая где-то в лабиринтах своей души. Было видно, что его терзали экзистенциальные вопросы.
– Половину чего? – очень некстати спросила всё ещё здравомыслящая, но уже очарованная всполохами грядущей благости Горгона Змеевна. Её щёки запылали заходящим солнцем. Неведомая сила влекла Подколодную навстречу судьбе, но она всё ещё чужилась Василиска Истукановича. А тотстоял в оцепенении перед ней, торжественный и задумчивый, как сфинкс.
– А скажите что-нибудь ещё, – подождав немного, закокетничала Горгона Змеевна. Во время затянувшейся паузы её сердце стучало, словно паровой молот.
– Козлы могут совокупляться до 40 раз в день. Почему женщины называют мужчин козлами? – вдруг произнёс Созерцалов неподвижным ртом.
– Хи-хи, – только и смогла ответить Подколодная. Сама того не понимая, она заневестилась.
Василиск Истуканович встрепенулся и начал говорить страшные вещи о любви, устремив свой невидящий взгляд в вечность.
– Ах! – только и смогла ответить готовая к грехопадению Горгона Змеевна. Повесив сумочку на прежнее место, она обняла эксгибициониста-самоучку и от всей своей воспрявшей души поцеловала суженого в каменеющие губы. А тот укрыл её плащом.
Так они и стояли всю ночь, замерев, как в игре «море волнуется раз». А над каменным безмолвием высоких гор горели южными звёздами всполохи их неземной любви. И кактусы души Горгоны Змеевны цвели прекрасными цветами женского счастья. Ведь что главное для счастья? Найти своего человека!





Другие рассказы: